Искусство за решеткой: как узники концлагерей занимались творчеством
Ты можешь себе представить музыканта, играющего на скрипке в концлагере, или беженца, читающего вслух сборник стихов? Это станет сюрпризом, но в нацистских концентрационных лагерях и в ГУЛАГе действительно нашлось место искусству. Ведь именно в кризис оно становится главным оружием души.
Человек ищет смысл: искусство в концлагерях
Австрийский психолог и философ Виктор Франкл, бывший узник концлагеря Терезиенштадт, в своей книге «Человек в поисках смысла» описывает импровизированное заключенными кабаре:
«Они временно расчистили хижину, сдвинули несколько деревянных скамеек и составили программу. Вечером там собирались те, кто занимал в лагере неплохие позиции. Они приходили, смеялись, а иногда плакали. Были песни, стихи, анекдоты. Все это должно было помочь забыться. Встречи были настолько действенными, что некоторые заключенные пропускали прием пищи, лишь бы посетить «кабаре».
Музыка, шутки и любые развлечения служили спасательным кругом в лагерях. Суть в том, что значение искусства, творчества и культурной жизни — то, что заставляет задуматься о действительной ценности гуманитарных наук. Когда на человечество обрушивается тьма, это становится лучиком света, дающим надежду.
Еще один бывший заключенный Отто Дов Кулька в «Пейзажах мегаполиса смерти» отмечает особый черный юмор в лагере и рассказывает о сокамернике Герберте, который произвел на него огромное впечатление. Он подарил Отто книгу Достоевского «Преступление и наказание», рассказал о Гёте, Шекспире, Бетховене и европейском гуманизме. Кулька вспоминает уроки истории, художественные представления, пьесы и концерты. Можно подумать, что казармы стали неким центром духовности и культуры, формирующим основу нравственности для тех, кто не успел столкнуться с этим на воле.
Безусловно, существовали жесткие пределы «бегства от действительности» в том месте, откуда люди и не надеялись вернуться живыми. Занятие искусством в мегаполисе смерти было чем-то гротескным. Уроки и выступления проходили в нескольких сотнях метров от крематориев.
Эли Визель в возрасте 15-ти лет привезли в Аушвиц, а после в Бухенвальд. Пережив трагедию, через много лет он написал серию книг «Ночь». Она стала самым настоящим разрушительным отчетом о жизни в концлагерях. В произведениях он часто упоминает музыку, которая помогла спасти его душу от «черного пламени». Один из узников по имени Джулиек играл Бетховена на скрипке, рассеивая мрак и боль, которые повисли в воздухе и уже, казалось бы, полностью уничтожили любую надежду на светлое будущее.
Упоминание Бетховена также можно встретить в мемуарах Сары Кофман «Автобиографические евреи: очерки еврейского самовосприятия». Кофман и ее мать укрывала в Париже француженка по имени Меме. Сара вспоминает, что они все время слушали классику, и именно Меме познакомила ее с Бетховеном. Девушка пережила муку разлуки с семьей: ее отца-раввина схватили еще в 1942 году, с тех пор она его не видела. Когда звучала сирена, Меме и Сара спускались в подвал книжного магазина и там слушали музыку, играли в игры и пели песни — все это отвлекало их от мысли о возможной близости смерти.
Во всех этих мемуарах и рассказах о страданиях и попытках существования мы обязательно отыщем хоть одно упоминание об искусстве или культурной жизни. Для детей в то время были очень важны игры и обучение. Многие из тех, кто выжил в лагерях, стали писателями, философами или психологами. В некотором смысле вся культурная составляющая тех времен стала «формирующей».
Красота в аду
Искусство в концлагерях СССР несколько отличалось от ситуации в немецких аналогах. В гражданском понимании такие «учреждения» служили для полного перевоспитания людей; соответственно, в этот процесс обязана была внести свой вклад и культура. Однако между заявлением культурно-политического аппарата и реальностью была огромная пропасть. Музыка ничего не воспитывала и не пропагандировала — она развлекала лагерный персонал. Именно поэтому у актеров и музыкантов было намного больше шансов выжить в этих условиях. Они иногда даже выступали на концертах и в театрах, что давало им шанс глотнуть воздуха свободы.
Так, одним из наиболее заметных видов искусства в лагерях, а особенно в ГУЛАГе, стал перформанс. Время от времени в них участвовали даже сами сотрудники. Бывший заключенный Томас Сговио в мемуарах «Дорогая Америка! Почему я стал противником коммунизма» описывает театральные постановки, в которых главную роль играл глава администрации лагеря. Любительские коллективы со временем стали организовываться самостоятельно, без давления со стороны. Труппы официально не признавались, а к исполнителям не относились по-особому. После полноценного рабочего дня они шли репетировать, иногда затягивая до поздней ночи. Позже качество выступлений начало улучшаться благодаря тому, что в лагеря стало поступать множество профессиональных актеров. Театр представлял самые разные жанры: от драмы и танцев до оперы. Музыка в лагерях была тесно связана с реальным тяжелым трудом. Отдельные музыканты или даже группы сопровождали заключенных на работу. Каждое утро артисты стояли у ворот, чтобы играть композиции в стиле милитари.
Даже заключенные, не связанные с театром, ходили на постановки — спектакли отвлекали их от тяжелого положения и давали определенную моральную поддержку. Симеон Виленский вспоминал, что актеры, певцы и танцоры помогали другим оставаться людьми.
Читать по теме: «Добро из пепла»: как исследования нацистов могут повлиять на науку
Современное тюремное искусство
На момент прошлого года в мире в тюрьмах пребывали более 11 млн человек, из них 2,3 млн — в Америке. И эстетическое образование внутри этой среды развивается с каждым годом. В апреле 2021 в Музее современного искусства в Нью-Йорке пройдет выставка тюремного искусства под названием «Marking Time. Art in the Age of Mass Incarceration». Там будут представлены экспонаты, созданные или в условиях несвободы, или бывшими заключенными.
Берлинский кинофестиваль, известный своей социальной повесткой, в последние годы проводил показы внутри действующих тюрем: в 2018 году в «Тегеле» прошел закрытый просмотр авторской ленты «Молчащий класс» Ларса Крауме, а в 2019 году в «Плетцензее» демонстрировали «Разрушительницу системы» Норы Финшелдт. В последнем случае доступ был открыт для всех.
В ходе исследования «Влияние тюремного искусства» было обнаружено, что в тех местах лишения свободы, где присутствует творческая программа, формируется более комфортная среда, а у заключенных появляется шанс на успешную адаптацию после освобождения.
Искусство важно для людей как выражение их человечности, любви и неповиновения. Это то, чем мы действительно дорожим и что хотим видеть в своей жизни. И культурно-эстетические аспекты начинают особенно цениться в моменты кризиса и мрака. Снова вспомним момент из книги Франкла, где люди были готовы отказаться от еды, забыть об усталости, чтобы посетить представление. Это становится мощным напоминанием о необходимости бросить вызов грубым подходам к ранжированию основных человеческих потребностей и компонентов достойной жизни.