У входа на станцию метро «Тульская» стояли среди всех остальных двое, мужчина и женщина. Мужчина был сравнительно молодым бродягой в бороде, вязаной шапке и телогрейке; женщине было за сорок, и наружность её напоминала успешную: высветленные и слегка завинченные волосы, короткая шуба из белого искусственного или естественного меха, кожаная или искусственно-кожаная светло-малиновая сумка, украшенная крупными бордовыми камнями, которые были скорее искусственными, чем естественными.
Между мужчиной и женщиной было около двух метров, и она стояла, полуотвернувшись от него, готовясь уйти, не слушая, но не уходила и слушала, курила, отводя руку с сигаретой и открывая себя, оценочно оглядывала его, словно хотела увидеть, каковы они, части его тела под телогрейкой.
А он был немытый, обросший и не оценивал, только говорил, говорил, кивая через каждые два-три слова
И она всё же ссыпала мелочь ему в ладонь, укрытую вязаной перчаткой, а он шевелением пальцев и взглядом пересчитал монеты, — и она пошла себе в торгово-развлекательный центр «Ереван-плаза», а он пошёл себе вдоль парапета к другому человеку и тоже говорил с ним, кивая.
А остальные люди шагали, торопились, двигались, перемещались, спускались в переход, где покрикивали таблички на витринах киосков: «Снова! Распродажа по 1000 р.! Воротнички — хит сезона!», где непонятный мужчина ходил наперерез, предлагая: «Телефон, ребята. Чук-пук-шук».