Сказки народов мира и вообще национальный фольклор если уж не отражают всю сущность той или иной народности, то дают хотя бы общее представление о привычках, характере и ценностях этих людей. При воспоминании о русских народных сказках сразу же приходят на ум подвиги богатырей, взаимовыручка и смекалка животных и торжество простого мужика. Но что если я скажу, что русские сказки — о лени, обмане и угнетении?
Сказка — ложь, да в ней намёк…
Именно так, товарищ. Все персонажи — вымышленные, любые совпадения — случайны. Жаль, что на сборниках русских сказок не пишут такой дисклеймер, ведь в сюжетах иногда больше правды и неприкрытой сатиры, чем в большинстве выпусков новостей.
Всем нам приятно думать, что мы особенные, одарённые редкой смекалкой, умом и сообразительностью. Но сказки, которые отражают наши желания и мечты и стараются воспитать в нас определённые качества, очень часто выдают вредные советы, которые тысячелетиями откладывались в головах подрастающего поколения, вываливаясь в ворох проблем, которые, как известно, — в головах.
Сказка — это и притча, и наставление, и нравоучение, и потаённое желание. Дальше я тебе заново нарисую классических героев наших сказок и опишу их грехи, которые многие принимают за положительные качества или списывают на лёгкую юмористичность персонажа.
По щучьему велению, по корыстному хотению
Кто главный герой русских сказок? Не в плане количества упоминаний в общей массе, а по духу, соответствующему россиянину? Не Иван-*вставь-нужное-слово*, не какой-нибудь богатырь-мыслитель и даже не Колобок. Это Емеля-печкогонщик. И вот почему.
Зовут его Емеля-дурак. Ну и ладно, это не самое главное — однако не особо высокие умственные способности главного героя стоит иметь в виду для полноты картины. Бегло охарактеризуем Емелю до знакомства с магической рыбой: он ленив (невероятно ленив!) и может поймать рыбу голыми руками. Это всё. То есть наш герой не хочет делать ничего, а то, что он умеет делать, может пригодиться лишь в одном случае из миллиона. И о чудо! Это тот самый случай.
Далее, получив заветную щуку, которая исполняет не три желания, а вообще все (концепция ограниченности наслаждений нам неведома), он уже скользит на печи в древнерусском дрифте, колет дрова силой щучьей мысли и поленьями околачивает обидчиков, соблазняет царевну при помощи всё той же зубастой свахи из проруби. Свадьба. Happy end! Запоминай, что тут всё заканчивается свадьбой, — в дальнейшем эта информация пригодится.
Это касается как обычной жизни, так и дел экономических, например: себестоимость наших товаров обычно в десятки раз меньше, чем то, что мы получаем с прилавков. Зачем постепенное развитие, если можно накрутить цену в несколько раз. А после достижения недосягаемой высоты мы будем творить всё, что угодно: хоть рассекать по деревне на печи, хоть давить пешеходов на служебном авто. Если нужно, то в суде разберутся «по щучьему велению».
Есть женщины в русских селеньях…
Образ женщины в русских сказках очень собирательный — насколько это возможно. Подавляющее большинство женщин — трофей главного героя. Её можно было бы заменить на видеодвойку, и сюжет сказки от этого сильно не изменится. Есть Василиса Прекрасная, Василиса Премудрая (возможно, это одна и та же Василиса, но с разных сторон), но они либо АФК в замке, либо придумывают странные конкурсы для главного героя из разряда тех, которые можно встретить на традиционной русской свадьбе. Только в сказках они иногда имеют летальный исход.
Другим женщинам повезло ещё меньше: одна в жабе, другая в плену, третья у Бабы-Яги полы драит. И у всех этих персон женского пола лишь один шанс на спасение: дождаться мужика и выйти за него замуж. Не говори, что родители современных барышень не видят никакого другого исхода для своей дочурки, кроме такого. Выдать замуж, да чтоб жених побогаче (определённый трофеизм женского образа остаётся).
Единственное, что поменялось с тех пор, — это то, что в сказках в комплекте с женщиной прилагалось полцарства или ещё какое-нибудь магическое приданое, а сейчас стремления к обогащения развернулись на 180 градусов. Жабу теперь должна целовать другая сторона.
Обман и издевательство в лесу
Люди из старых сказок точно подают не самый лучший пример, но животные ничуть не лучше в этом плане. Ситуации перед ними такие же житейские, как у людей, а выходы из них иногда менее человечные. Особенно на этом фоне выделяются издевательства лисы над волком: то она приморозит его к проруби, то натравит охотников, то просто разведёт на добычу. Казалось бы, вот она — смекалка, учись, маленький русич, как можно хитростью заполучить всё, что пожелаешь, даже обмануть крупного хищника. Спасибо, научились.
Итог: учимся мы только на ошибках, изначально всё нормально сделать могут только единицы. Как в сказке «Репка» — и то им потребовалось некоторое время на расчёт необходимого количества рабочей силы для проведения сельскохозяйственных работ по сбору урожая в особо крупном размере.
Дуракам везёт!
И персонаж, которого всегда ждёт успех в русских сказаниях, — Иван-дурак. Будут у него старшие братья, у которых больше ресурсов для выполнения задачи, или могущественные конкуренты из других кланов (иногда царских) — дураку всё равно, он победит каким-то нелепым образом с помощью говорящих животных или ещё каких-то преимуществ, чего нет у других.
Но в сказках древности «дурак» — это не вполне то, что мы понимаем под этим словом сейчас. Тот дурак — это юродивый, блаженный, которого обидеть грех и к которому относятся снисходительно. И все его победы не что иное, как подарок свыше. Он не вкладывает осознанность в свои действия, просто для него всё выходит легко, как в игре, потому что сам он ещё и навсегда личность непосредственная, не имеющая особых связей с реальностью. Таким дураком мог бы быть Джон Коффи из «Зелёной мили», который и силами непонятными обладает, и с мышью общается.
А в наше же время дурак обычно получает определённые силы от других определённых сил и уже считается не дураком, а предприимчивым. А дурак, как учит наш кинематограф, может лишь пытаться что-то сделать на голом энтузиазме, но без волшебной, а тем более реальной помощи. Ведь мы уже давно не в сказке.