При упоминании нуарного кинематографа в комнату проникают бледный свет, атмосфера таинственности и фатализма, вдали послышится скрип виниловой пластинки. Персонажи «черного кино» носят широкополые шляпы, длинные пальто и убивают врагов, не глядя в лицо. Картины не отличались большими бюджетами или масштабной поддержкой продюсеров. Однако это не помешало жанру обрести свой уникальный, томный и загадочный стиль.
Пессимизм черно-белой пленки
Фильм-нуар был «открыт» как самостоятельный жанр в послевоенной Франции и достаточно быстро «переехал» в Голливуд, где и получил свою известность. В центре интеллектуального климата тех времен была фигура преступника, ставшая темным измерением личности, которая до сих пор остается непостижимой и не до конца понятой. Французские и американские кинокритики сразу прониклись направлением и поняли, что нового нуар может привнести в индустрию кино, а если точнее, в загадочную психологию главных героев.
Первое время классика нуара в Америке относилась к второсортному кинематографу и только через призму французских кинорежиссеров обрела свою утонченность. Кодекс Американской ассоциации кинокомпаний или кодекс Хейса спровоцировал творческий выброс своими сводами правил и национальным стандартом. Режиссеры стремились изобразить темную сторону жизни в условиях запрета. Возможно, в других условиях нуар вовсе не родился бы.
Жанр стал олицетворением черной души в американской истории кино. Нуар 40-50-х годов, в отличие от вестерна, популярного в 30-х и пропитанного храбростью и самоуверенностью, передает темные чувства разочарования, пессимизма и цинизма. Изображаемое общество коррумпировано, а главный герой — скорее антигерой, обладающий не слишком положительными качествами. Использование черно-белой пленки, которая и дала название жанру, только подчеркивает мрачную реальность городской жизни и разочарование, которое она приносит.
Джеймс Нэрмор связывал «film noir» с модернизмом в популярном кинематографе. Однако это утверждение несколько парадоксально, потому что само поп-кино противоречит модерну и является его противоположностью. Ведь главными его атрибутами являются сложность, отсылки к высокой интеллектуальной культуре, а в совокупности с нуаром появляется мрачная атмосфера и немного пафоса, которые могут быть чужды широкой аудитории. Поэтому можно сказать, что noir — ностальгия по модерну, а не полное и чистое его воплощение.
Помимо подтекста не менее важная деталь — это манера и изощренность изображения и подачи сюжета. Нуар как в прошлом веке, так и сегодня, единственный стиль в кино, характеризующийся особой мрачностью, которую можно распознать с первого кадра. Именно из-за этой особенности критики и киноведы так много времени уделяют технической стороне съемки, поскольку благодаря ей, жанр стал столь узнаваемым и почитаемым.
Множество оттенков серого
Ирония в том, что несмотря на черно-белую картинку, нуару присуща богатая и «яркая» палитра, достигнутая с помощью незамысловатых режиссерских и операторских приемов. Это позволяет тонко передавать переживания героев, акцентировать ситуации и действия. Нуар — действительно особый вид кино, в котором визуал и композиция стоят на первом месте. Черно-белое кино по-настоящему учит зрителя разбираться во всех оттенках черного и белого посредством как пленки, так и желания автора показать столкновение двух противоположных моральных истин, за которыми стоит герой или группа.
Двойственность положения и сюжета Рауль Уолш, Джон Хьюстон, Стенли Кубрик, Орсон Уэллс и Альфред Хичкок передавали с помощью комнат с тусклым светом, противопоставления силуэтов в кадре. А самый узнаваемый прием, который пал на участь актеров, это лица, скрытые шляпами и освященные лишь наполовину. Конечно же, нельзя оставить без внимания характерные фонарные столбы, тусклые вывески, кирпичные дома, черную воду, туман и копоть, навсегда повисшие в воздухе. Вся эта готичность создает атмосферу таинственности и опасности, параллельно формируя сюжет и смысл.
Действий как таковых в нуарном кадре не слишком много, однако они настолько статичны, что это создает сильную и мощную динамику. Некоторые зрители испытывают недостаток в движении, поэтому режиссерам приходилось это компенсировать, в частности освещением «low-key», ракурсом и композицией. Сознательное игнорирование простых решений — не случайно. При просмотре «Жизнь дается один раз» ты вряд ли заметишь крупные планы лиц или других частей тела. Этот инструмент настолько сильный, что используется только в крайних случаях, для изображения динамичности, например, роковых женщин. Как говорил Жан Эпштейн:
«Укрупнение вселяет в меня беспокойство. Крупный план добивается впечатления близости. Боль находится на расстоянии вытянутой руки. Я считаю ресницы этого страдания»
Ностальгия и среда обитания
Любимый акцент, на который делают упор режиссеры направления — это прошлое. Герои представляют собой руины, которые скрывают тайны и секреты. Ностальгический эффект достигался не только с помощью старомодных героев, но и тем, как именно они преподносились циничному зрителю, появившемуся примерно в то же время, что и нуар. Именно взгляд мифического зрителя 40-х годов, участие которого чувствуется в картинах и по сей день, является отсылкой к прошлому, навсегда вписанному в картинку. Например, в нуар-вестерне Джорджа Стивенса «Шейн» эту роль отдали мальчику, в глазах которого главный герой — это не просто странник, а герой мифов, появившийся для того, чтобы спасти его семью.
Сложная и запутанная связь персонажей с собственным и историческим прошлым, тревога и страх перед тем, что их ждет впереди — создают утраченное время, которое с невероятной силой завлекает зрителя и заставляет его разделить ностальгические сожаления о том, что когда-то произошло.
Помимо главного героя и зрителя в нуарных картинах всегда присутствует немой персонаж — город. Он составляет две традиционные для искусства и философии идеи: социум, формирующий личность, реальность и вездесущность зла, которое способно въедаться буквально во все. Типичная для нуара среда — статичное свинцовое небо, облака, дома, силуэты напряженных и трагичных героев. Так, город из обычных декораций превращается в символ и олицетворение того, что делают люди и как поступают. Это объект, отличающийся своей паранойей, требовательностью и в то же время отчужденностью от главных героев.
Последние три десятка лет зарубежные и российские режиссеры иногда все еще прибегают к жанру нуара, хотя может показаться, что он давно вышел из моды: «Черный фраер» Глеба Михайлова, «Китайский квартал» Романа Полански, «Просто кровь» братьев Коэнов. Можно смело сказать, что стиль, пропитанный трагедией, отрицанием и романтичностью остается уникальным, возможно, на века.