Армейская служба в России всегда была обязательной, и мало кому предусмотрены поблажки. Даже знаменитые писатели не входили в касту неприкасаемых. Однако не каждая тонкая натура готова к жизни по уставу, поэтому приходилось косить. Окунемся в биографии отечественных поэтов и прозаиков, чтобы вспомнить, кто и как отдавал долг родине (хотя ничего у нее не занимал).
Маяковский — обманщик и угонщик
Служба Владимира Маяковского пришлась на разгар Первой мировой. В стране военное положение, а это значит, что любой попавший в часть срочник через пару дней отправится на передовую. Поэт это прекрасно понимал и готовился уйти на фронт. Однако, помимо поэтического таланта, он обладал способностью к черчению. Это и помогло ему избежать окопов с хлором: вместо винтовки Маяковскому выделили карандаш, ватман и определили чертёжником. В автобиографии «Я сам» он пишет:
«Забрили. Теперь идти на фронт не хочу. Притворился чертёжником. Ночью учусь у какого-то инженера чертить авто. С печатанием ещё хуже. Солдатам запрещают. Один Брик радует. Покупает все мои стихи по 50 копеек строку».
Остаться на гражданке не получилось, зато не пришлось слушать свист пуль. Вместо этого Владимир Владимирович степенно ждал, пока закончатся боевые действия. У него даже были увольнительные, много увольнительных. Пользуясь случаем, поэт заглядывал в кабаки. В целом его новая жизнь мало отличалась от старой, но иногда была даже насыщеннее. Однажды Маяковский украл лимузин Николая II. Звучит как начало очередной части «Мальчишника», однако случай реальный. Авторота, в которой проходила служба поэта, была императорской.
За проступок Маяковский не получил наказания, его просто отправили в отпуск. Возможно, роль сыграла связь с Горьким, который определил друга в эту часть. Алексей Максимович (настоящее имя Горького) в ту пору помогал всем — Корней Чуковский не даст соврать. Да и вообще, генерал части был расположен к Владимиру Владимировичу. С таким бэкграундом не только машину угнать не страшно, но и императорскую жену увести можно.
Милитаристские взгляды мужа Ахматовой
Прямая противоположность Маяковскому — Николай Гумилев. По его коже пробегали мурашки наслаждения, когда он слышал о том, как русские офицеры выиграли очередное сражение. Поэт-милитарист добровольно записался на фронт, когда началась Первая мировая. Возможно, для него это были поиски нового опыта: тот год оказался трудным, в основном из-за проблем в отношениях с Ахматовой. Насытившись богемной жизнью, Гумилев пошел на крайности. Вот что называется вышел из зоны комфорта.
Вопрос о том, как Николай Степанович со своим косоглазием целился по врагам, остается открытым. Возможно, из-за этого дефекта его определили в разведку (хотя и здесь нужно смотреть в оба). Поэт об этом времени писал так:
«Мы наступали, выбивали немцев из деревень, ходили в разъезды, я тоже проделывал всё это».
Позже Гумилев сильно заболел, но когда пошел на поправку, то снова вернулся на фронт. Желание воевать продиктовано патриотизмом: теперь понятно, на кого равнялся Захар Прилепин, когда ехал на Донбасс. Кстати, поэты серебряного века часто писали о патриотизме, но только Гумилев и Лившиц участвовали в боевых операциях. За свои подвиги Николай Степанович получил Георгиевский крест и гордился этим. Однако Ахматова не разделяла милитаристские взгляды мужа и писала сыну:
«Долетают редко вести
К нашему крыльцу.
Подарили белый крестик
Твоему отцу».
В 1918 году поэта устроили в шифровальный отдел в Париже, однако там он задерживаться не стал и покинул Францию. На этом приключения солдата Гумилева закончились.
Трусливый Сергей Есенин
Сергея Есенина тоже призвали в тот момент, когда в Европе происходили сражения. В 1916 году его забрали санитаром, однако связи поначалу уберегли его от фронта. Он попал в царскосельский лазарет, которым заправляла императрица. Поэт читал дочкам и жене Николая II свои стихотворения, некоторые посвятил Александре Федоровне. Однако богемная жизнь при царском дворе закончилась, когда Есенина все же отправили на передовую. Ничего кроме бинтов и носилок он не держал, однако и с этим у Сергея Александровича возникли трудности. При виде крови его трясло, но отключить ее, как в видеоиграх, невозможно. Поэтому потеря сознания стала для него обыденностью.
Вдоволь нанюхавшись нашатыря, он попросил увольнительный, который ему благородно выписали. На 15 дней Есенин съездил в Рязань и вернулся в армию, но на этот раз в канцелярию, где кровь увидишь, только если проткнешь палец иглой для прошивки документов. Это устраивало поэта, поэтому он тихо сидел в кабинете до конца положенного срока.
Лев Толстой vs Шамиль
До того, как стать старым и бородатым веганом, Лев Толстой успел побывать бравым солдатом в армии. Более того, он сражался с воинством знаменитого имама Шамиля во время Кавказской войны. Здесь он выучил кумыкский язык. Кстати, от своего Георгиевского креста он великодушно отказался в пользу товарища. Затем его отправили в Крым — оборонять Севастополь. Тут его ждали битва у реки Черной, осада и постоянное давление. Несмотря на происходящий вокруг «Апокалипсис сегодня», он активно писал рассказы, которыми тебя позже будет грузить учительница литературы.
У Толстого были неплохие шансы продолжить карьеру военного. Ведь окружение видело в нём храброго солдата. Однако от такой возможности писатель отказался в пользу творчества. По возвращении из армии он напечатал свои «Севастопольские рассказы» в «Современнике». Это окончательно утвердило его в роли представителя нового литературного поколения.
Зощенко: война как смысл жизни
Мягкий и добрый с виду Михаил Зощенко на самом деле знал, что такое отстреливаться от врага. Писатель пережил аж три войны, в двух из которых принял очень активное участие. В начале 20 века ползал в окопах во время Первой мировой. Ему дали звание прапорщика, а сам он об этом говорил так:
«В ту войну прапорщики жили в среднем не больше двенадцати дней».
Писатель был прав, потому что в окопах ПМВ он получил порок сердца в результате газовой атаки, а также был ранен в ногу. Собрав букет из травм и орденов (5 штук), он надеялся на тихую, спокойную жизнь. Но все планы испортила Гражданская война в России. Не долго думая, Зощенко во второй раз отправился в самое пекло и продолжил воевать. Он мог стать представителем белой эмиграции, но отказался от переезда во Францию и вступил в ряды Красной армии. Поэтому у него не возникло никаких проблем с советской властью.
Судьба предоставила ему третью попытку подержать в руках оружие. Сразу после начала Великой Отечественной войны Зощенко отправился в военкомат и подал заявление с просьбой отправить его на фронт как имеющего боевой опыт. Однако 47-ми летний ветеран получил отказ, оказавшись не годным к воинской службе по состоянию здоровья. Но и здесь он сослужил государству: стал писать антифашистские фельетоны. А когда настала пора эвакуации в Алма-Ату, то из разрешенных 12 килограмм для перевозки он 8 забил тетрадями с будущей книгой «Перед восходом солнца».