21 век уверенно стартовал как столетие переосмысления ошибок человечества, в частности ненависти друг к другу на почве цвета кожи, сексуальной ориентации и гендерной принадлежности. Однако говорить о полной победе над этими пороками еще слишком рано. Сегодня мы снова открываем нашу прозекторскую и готовим скальпели для вскрытия одной из самых мерзких тварей, терроризирующих общество, — сексизма. Разберемся вместе в том, как он дружит с токсичной феминностью и маскируется под «хорошие манеры», «вежливость» и «правильное воспитание».
Мимикрия сексизма
О проблеме сексизма сегодня слышали все. В привычном понимании первая ассоциация со словом «сексизм» — образ женщины, у которой нет права открыть рот, проголосовать на выборах и выйти из дома без разрешения мужчины. То есть угнетение с позиции силы. И это, разумеется, подходящее описание, но, как говорилось в том анекдоте, есть один нюанс. Мало кто знает, что у сексизма есть оборотная сторона, которая позволяет унижать женщин куда более коварно и незаметно.
С детства нам внушают: девочек надо защищать, они не могут постоять за себя сами. Женщин пытаются всячески оградить от выполнения работы, связанной с ремонтом, переносом тяжестей и физическим трудом в принципе, максимум — переполоть огород на даче. Тысячи сериалов и юмористических шоу высмеивают стереотипы о «женской логике» — то есть отсутствии логического мышления у женщин. Реклама женских товаров твердит нам, что естественные физиологические процессы, такие как менструация и рост волос, — это нечто ужасное, от чего надо быстрее избавиться — все под предлогом «заботы о здоровье и красоте». Ну и, конечно, похвалы в духе «для женщины ты отлично плаваешь/водишь/пишешь научные статьи о перекидных реле». Все это — проявления доброжелательного сексизма.
Откуда ноги растут
Патриархальное общество, в котором женщина на протяжении тысячелетий считалась «богатством мужчины», тщательно проработало традицию сексизма, сделав его устойчивой частью культуры. Разберем на примере истории нашей страны. Сословию крестьян явно было ближе решение любых бытовых проблем с позиции силы — и здесь мы имеем дело с агрессивным сексизмом, который нашел свое отражение в фольклоре и литературе. Взять тот же «Домострой». Приведем несколько цитат:
«Жена добрая, трудолюбивая, молчаливая — венец своему мужу, если обрел муж такую жену хорошую — только благо выносит из дома своего».
«Следует мужьям воспитывать жен своих с любовью примерным наставлением: жены мужей своих вопрошают о всяком порядке, о том, как душу спасти. Богу и мужу угодить и дом свой подобру устроить, и во всем покоряться мужу; а что муж накажет, с любовью и страхом внимать и исполнять по его наставлению и согласно тому, что здесь писано».
«Мужу жену свою наказывати и пользовати страхом наедине. Да по уху и по видению не бить, от того многи притчи бывают: и слепота, и глухота, и главоболие, и зубная боль. А сняв рубашку плеткою вежливенько побить, за руки держа, и гнева бы не было».
Отсюда следует, что жена в крестьянской России — абсолютно бесправное создание, которое служит исключительно для обслуживания хозяйства и мужчины и может подвергаться не только унижениям, но и систематическому насилию.
Если взять более обеспеченную и образованную прослойку населения — дворянство, сложившееся уже в Российской империи, — то роль женщины с виду меняется: дама окружена почетом, обожанием, пиитетом и трепетом. Однако, если присмотреться, мы снова видим похожую картину — с той лишь разницей, что здесь женщине отведена роль украшения и «локтя» мужчины на всевозможных приемах и обедах. Катехизисом служит уже не старинная традиция, а правила этикета, которые четко регламентируют, «как можно» и «как нельзя» благородной даме.
Все это нашло отображение в культуре: вся классическая русская литература воспевает женщин исключительно как объект сексуального вожделения и романтического влечения. По пальцам можно перечесть произведения, в которых главным, центральным героем является женщина. И вовсе нет ни одного, где фабула не строилась бы вокруг мужчин, брака, любви и деторождения.
Смесь открытого и дружелюбного сексизма породила ту форму притеснения женщин, которая существует в обществе сегодня. Под сексизм успешно маскируют «заботу», «восхищение», «соблюдение правил приличия».
«Вы — украшение нашего офиса!»
В нашей стране женщины, воспитанные в патриархальных традициях, привыкли терпеливо реагировать на проявления сексизма и даже считать это нормальным. Поэтому «не все женщины обижаются на шутки про женскую логику и блондинок».
Реклама в метро пытается ответить на вопрос «Чего хочет женщина?» и перечисляет: «комплименты», «новую прическу» и «маршмеллоу». Сотрудниц офиса в Международный женский день сравнивают с цветником и называют «украшением офиса», одаривая благодарностями не за профессионализм, а за «красоту» и «улыбки». Мужчины на свидании настойчиво пытаются заплатить за ужин, даже если девушка отказывается, потому что в состоянии рассчитаться за себя сама. Преподаватели в университетах отпускают шуточки по поводу способностей своих студенток. Если девушки на улицах обижаются на кэтколлинг и другое нежеланное внимание к своей внешности, то их обвиняют в «неумении принимать комплименты». Все эти жесты внушают женщине: ты создана для украшения, ты слабее мужчин, и это так классно, ты такая глупая, это так смешно, ты ни на что не годишься как профессионал, сходи, купи себе что-нибудь. Доброжелательный сексизм вынуждает женщину вежливо согласиться с этими утверждениями, да еще и сказать: «Спасибо, мне же это предначертано от рождения, потому что у меня вагина, а не пенис».
Следует, однако, помнить о том, что даже с приставкой «доброжелательный» сексизм не перестает быть сексизмом — это все та же форма дискриминации женщин, пусть и преподнесенная в комплиментарном виде. Как и расизм, гомофобия, эйблизм и другие идеи, разжигающие ненависть и порождающие неравенство, он не может быть положительным, уместным и правильным. Мир станет чуточку лучше, если женщины поймут, что «украшение офиса» — это картины на стенах, а мужчины осознают, что нет никаких марсов и венер, «слабых» и «сильных» полов — есть просто одно емкое слово: люди.