Есть барьер, о который вечно спотыкается скакун русской литературы. Цепляя его своим бычьим удом, изгибаясь похотливой спинкой, сверкая лоснящейся попкой, скакун призывно опускается на землю, глядя на нас из-за плеча и облизывая свои пухлые губки розовым языч… Да, вы уже догадались. Секс. Вот что не дается русским писателям, за редкими исключениями. Бунин, Набоков, Лимонов. Да и те — товар-то почти заграничный. А что дома творится? Нет, не то, чтобы в нынешних русских книгах «секса не было». Он есть. Но лучше бы его не было… В подтверждение наших слов — семь худших сексуальных сцен современной русской литературы.
7
Максим Лаврентьев «Первая женщина»
В это трудно поверить, но герой романа Лаврентьева, поэта, бывшего студента Литературного института и сотрудника литературной газеты — поэт, студент Литературного института и сотрудник литературной газеты. Если бы мы хотели сделать автору комплимент, то заметили бы, что структура текста похожа на «Под крышами Парижа» Миллера. От секса к сексу. Но Генри писал порнороман на спор, чтобы заработать денег и вообще, что называется, «по приколу». Лаврентьев, кажется, всерьез. Выходит примерно так же, как и входит. Все попки упругие, семя — фонтанирует, соски — торчат (и речь здесь вовсе не о девушках, которые принимают наркотики и любят оральный секс), грудки — небольшие и высокие, взгляды — томные. Как режиссер бюджетного кино, автор нанял на роль всех попок одну попку, и та — плохо гримируясь — кочует от сцены к сцене. Но за старание — седьмое место. Избранная сцена: девушка, работавшая путаной, вспоминает. «… другой, покaзaвшийся внaчaле милым, вдруг связaл, скрутил меня ремнями до боли и, нaзывaя все время "Петей" поимел в зaдний проход. После этого я решилa опять отпустить длинные волосы».
Девчонки. Сто раз подумайте, перед тем, как постричься.
6
Захар Прилепин «Обитель»
Лауреат многочисленных премий с разнообразными и иногда экзотическими названиями — одна «Бронзовая улитка» чего стоит — писатель Прилепин не боится писать ни о чем, потому что ему все интересно. «Я всё время думал раньше… у неё что-то происходит с половыми губами, они как-то смещаются или лежат как лежали?» — задается он вопросом. Но, кроме лежалых половых губ, есть для писателя темы поинтереснее Например, Соловки и лагеря. В книге об этом автор смело берет быка за э-э-э-э рога. Один из героев — заключенных Соловков, ведущих бесконечные разговоры за предназначение России, — отвлекается на минутку, чтобы сделать self-handjob и cumshot на лужайку «зоны» с мыслями «так зарождался мир». Молодца! Дострелил до заслуженного шестого места в хит-параде. Ну и приятный бонус. «Моисей Соломонович имел длинный череп». Понятно, что автор подразумевал, что у Моисея Соломоновича БЫЛ длинный череп. Но все равно смешно.
5
Роман Сенчин. «Минус»
Автор остросоциальной прозы, Роман Сенчин служит в газете «Литературная Россия», чем обусловлен его повышенный интерес к литературе и России. Но не чужд автор и земным радостям. Ну или, с учетом того, как это обычно описано в романах Романа — горестям. Герои романа «Набук» пьют водку и уверены в том, что оливки полезны для эрекции, и, кажется, автор разделяет это печальное заблуждение (гуглим «пересоленная пища и нарушения потенции»). Герои романа «Вперед и вверх на севших батарейках» пьют водку и пишут романы о людях, пьющих водку. Герои романа «Елтышевы» просто пьют водку. В экзистенциальном океане водки есть только один островок секса. Но какой! Герой-алкоголик повести «Минус» подкатывает к героине-алкоголичке, которая проводила мужа-алкоголика в армию, и сына — нет, еще не алкоголика, ему всего полтора года — к родителям-алкоголикам. Он заглядывает к ней на «картофан» и помочь подвигать мебель. Затем в комнате раздается «сопение одного существа, овладевающего другим», — как в кинофильме «Чужой», видимо, — после чего героя «засасывает мягкая, сыроватая теплота …» и вот он — юпи! — «в огромной воронке», где, как «безвольная щепка» вращается «все быстрей, быстрей». После посещения вагины-стиральной машины герой видит у себя между ног «маленький, обмякший отросток». Ну и как после такого не выпить водки?
4
Майя Кучерская, «Тетя Мотя»
Одинокая интеллигентная москвичка, занятая интеллектуальным трудом — да нет, не Майя Кучерская, а ее героиня, Мотя, — пытается быть ближе к народу, употребляя слова «ацтойные», «тысячнег». Падение ее настолько низко, что она выходит замуж за лимитчика и программиста Колю. Тот оказывается чудовищем. Русский muzhyk не меняет рубашки и носки, сжирает за 20 минут все, что наготовила Мотя — «антрекот по-эльзасски и картофельная запеканка с соусом из паприки» — и, самое страшное, заставляет делать Это. Дальше Муза наша умолкает и мы даем слово автору. «… этот отросток нужно будет трогать, мять, гладить, может быть, даже, о господи, лизать языком. Тогда он оживет, обрадуется, засмеется, мягкая спинка упруго распрямится, отвердеет, и сарделька почувствует себя молодцом, добрым молодцем, бодро скачущим по полям, по лесам, к красной девице в терем»… Хохочущий член, это еще не все. Невинная Мотя, в надежде отсрочить свое знакомство с этим чудовищем, в свадебную ночь смотрит под супружескую кровать — а вдруг там пыль? надо убрать! вот и повод «откосить»! — и… видит банки с огурцами. «На балконе не хватило места».
Кто бы сомневался.
3
Дмирий Быков «В мире животиков»
Человек, оркестр, поэт, гражданин и просто учитель русского языка и литературы, Дмитрий Быков начинал, — как и положено всякой «звезде» — с порнографии. Поскольку речь идет о литераторе, то свой долг индустрии Дмитрий отдал на бумаге. Назывались романы «Орхидея джунглей» и «9 с половиной недель. Дикая орхидея». Ничего не напоминает? Бинго! Как гласит аннотация «Книгу составили два романа … написанных по мотивам нашумевших эротических фильмов "9 1/2 недель" и "Дикая орхидея". Авторы попытались глубже вникнуть в прошлое и настоящее героев, их любовные переживания. ». Одним из авторов, под псевдонимом Мэтью Булл, и был Дмитрий. Наработки лихих 90-х, без сомнения сказываются на авторе, даже когда тот пишет книжки для детей. В романе «В мире животиков» Дмитрий соскальзывает в zoo. “Только американского енота зовут енот-полоскун — за любовь к чистоте. А русского — енот-потаскун, за любовь к енотихам!.. Енот-потаскун способен полюбить не только енотиху, но и собаку… благодаря активности енота-потаскуна в наших лесах есть также енотовидные волки, енотовидные барсуки и даже енотовидные ежи!». @бала жаба гадюку, одним словом. С енотом и барсуком. Бронза!
2
Телегин «Солнцебык»
Известный как порнопанк, Виктор Телегин считает себя, наравне с А. С. Пушкиным, и древнеегипетским богом Ра, одним из культовых солнцебыков мира. Так ли это? Судить, как говорится, читателю. «Да, он умел трахаться. Анна Петровна Керн, барышня из высшего света. Он давно истекал слюной при виде ее! Его член вздрагивал в панталонах, под уздечкой собиралась молофья. Он хотел эту суку! И он ее добился. На квартире Керна, ее тупоголового мужа. Они трахались несколько часов подряд. Член Пушкина содрогался раз за разом, извергая потоки молокни то на лицо Анны Петровны, то в рот, то на ее белые мягкие сиськи, то в ее широкую ж@пу.
— Сука @баная, — рычал он в исступленье, оттягивая за волосы ее голову и слюнявя пальцами ее нижние губы.
— Обезьяна, — стонала она.
Он читал стихи, что-то про "чудное мгновенье", а между тем совал ей в рот свой толстенный х@й. Усталая, Анна Петровна едва могла держать во рту эту тяжеленную штуковину, но ненасытный поэт принуждал ее. Он затрахал бы ее до смерти, если бы не воротился муж. Не попрощавшись, обезьяна выпрыгнула в окно и огромными прыжками поскакала по заснеженной улице, на ходу напяливая панталоны. Его х@й знавал и мужскую ж@пу, и ж@пу козы, и просто дупло старого дерева. Он не гнушался ничем, от готов был трахнуть весь мир!»
1
Эдуард Тополь. «Невинная Настя или 100 первых мужчин»
Человек с фамилией дерева, корнями застрявший в 70-хх, Эдуард Тополь до сих пор рассказывает анекдоты про Брежнева, и пишет про КГБ. Во всех его романах кто не служит в КГБ, тот трахается, а кто не трахается… Ну, и, конечно, есть исключение, которое не трахается и не служит в КГБ. Брежнев!Видимо, кто-то подсказал автору, что это не совсем «топ» тем, и Эдуард решил перейти на чистый секс. Роман «Невинная Настя или 100 первых мужчин», издан о в АСТ в 2011 году. Не нужно быть Эйнштейном, чтобы догадаться, как звали автора-проказницу. Настя. Ну, и все ее 100 первых мужчин… Конкретно первые три заманили Настю на чердак, где она «лежала с сухими слезами на глазах и думала: я отомщу!» . Отомстила! То есть, отомстил. 200 страниц графомании, в которой человек под 70 представляет себе образ мыслей 13-летней нимфоманки. В одном из эпизодов юноша-милиционер приковывает наручниками в вагоне метро девушку и — понеслась!
«Она растерялась … хотя их вагон был пустой . А он как с ума сошел — он начинает ее целовать, обнимать, раздевать. Она, конечно, заводится, загорается, они целуются, все замечательно, а ключи от наручников у него в руке. Он расстегивает свою молнию, с Дашки снимает трусики, она своими ногами обхватывает его, и они сливаются воедино… И вдруг после какого-то темного тоннеля — яркий свет, поезд резко останавливается, и у парнишки из руки вылетают ключи от наручников. Скользят по полу, а двери открываются. И ключи падают прямо в щель между вагоном и платформой». Биззар! Героиня сцены «в таком подвешенном состоянии, полуголая… пацан стоит без штанов, и ключей нету. А уже все, следующая остановка …, а потом метро закрывается и поезд идет в депо. Что делать — неизвестно: ни людей, никого. У нее слезы, истерика — ей надо домой, он же обещал проводить ее, а тут такое! Они не знают, что делать. Он натягивает штаны и думает: как быть? Благо, он в этот день не сдавал оружие. И он выстрелил в эти цепочки — в одну и в другую с такой силой, что пули их разорвали и еще пробили стекло. И моя подружка пошла домой с наручниками на руках. На следующий день он ей, конечно, дал запасные ключи»