Большая перемена ВВЦ: павильон Кыргызстан

Павильон №4 ВВЦ был построен в 1954 году по проекту эстонской архитекторской группы в составе: Х.А.Армана, А.Х. Вольберга, Н.К Тарваса, П.Э.Аарвика. Этнический состав архитекторов неслучаен, так как именно в этом павильоне разместилась экспозиция Эстонской ССР. Сказать, что стиль, в котором выполнен павильон, по-северному строг и имеет традиционные культурные черты маленького финно-угорского народа, значит погрешить против истины. Да, он более консервативен в своей геометрии, но общий посыл тот же, что и у большинства помпезных тематических павильонов. Больше мяса, молока и всего самого необходимого для людей труда Советской страны. Размах, монументальность, гигантомания. Люди труда традиционно представлены в виде барельефов и изображены в компании с атрибутами традиционных промыслов сельского хозяйства ЭССР, а также с крупным рогатым скотом. После переименования ВСХВ в ВДНХ в 1959 году, павильон получил название «Биология» с соответствующей экспозицией, рассказывающей об успехах советской науки этого направления. В 2004 году павильон был отдан под культурно-представительский центр Кыргызской республики.

Кыргызская сторона не стала откладывать дело в долгий ящик и отремонтировала здание, увядшее после оголтелой торговли 90-х, о чем горделиво повествует небольшая фотоэкспозиция в вестибюле. Не сказать, что жизнь в павильоне забила ключом, но некий культурно-деловой очаг тлеет в павильоне №4 и в наши дни.Уже у входа бросается в глаза опрятность здания, невпример большинству подобных памятников архитектуры на территории ВВЦ. Внутри, в отличии от Армении — ничего кричащего. Строго и компактно. Туристическое агентство, предлагающее услуги по перемещению всех желающих в направлении Кыргызии и ее географических соседей всех мастей. Небольшой магазинчик под вывеской «Кыргызский союз пчеловодов» с дарами Кыргызстана, которые на поверку оказались довольно скудны. Три четверти территории — это горы, еще четверть — степные долины. Прямо скажем — не Украина.

Из собственных продуктов представлены мед и сухофрукты с орехами. Не сказать, что внешне они отличаются от ассортиментных собратьев московских супермаркетов, но ребята из Бишкека уверяют, что все «фирменное». Они же с гордостью предлагают взять знаменитый узгенский красный рис. Для слишком впечатлительных — более традиционный на вид баткенский белый. Цена на эксклюзив —не бей лежачего: от 200 до 250 рублей за килограмм. И все-таки подкупает. Фантазируешь! Представляешь, что этот продукт ехал на верблюдах по знаменитому Шелковому пути и неважно, что на самом деле он приехал в столицу в душном плацкарте Бишкек-Москва. Широко представлен алкоголь (это в мусульманской-то республике). Коньяки — на вид не отличишь от французских. Лишь советская классификация продукта в звездочках и аббревиатурах выдает в них постсоветское происхождение. И названия такие звучные: «Манас», «Элчи», «Элес» — из спиртов от 10-ти лет. Фирменный пятизвездный «Бишкек», «Кыргыстан». Есть даже местный кальвадос. Ну кто бы мог подумать, что в Киргизстане такой бум на бренди?

В главном зале витрина, оформленная в лучших традициях старых экспозиций, где представлено отраслевое «великолепие» республики, хоть и в очень усеченном виде. Банки, с почему-то кубанскими овощными закусками, аппетита не вызывают, тем более что оформление у них времен советских дизайнеров-неудачников начала 80-х. Фактурно смотрятся брикеты с улюком и первородным хлопком, отмеченные качеством ГОСТа. Бросается в глаза легкомысленная пластиковая бутылка необычной формы. На этикетке изображен авиатор а-ля Красный барон, только с характерной для страны внешностью. На этикетке кириллицей выведено: «Максым Шоро». Понятно. Чувака зовут Максим Шаров, просто на киргизский манер. Все оказалось сложнее. Максым — традиционный кукурузно-ячменный безалкогольный напиток у киргизов и казахов. Что-то среднее между кефиром и пивом, только без алкоголя. Зато с газом, который вырывается наружу и технически должен выплескивать еще и сам Максым. Но производитель, предлагая мобильный вариант домашнего напитка, позаботился о потребителе, разработав специфическую бутылку, которая не позволяет после вскрытия по уши оказаться в Максыме. Бывали случаи. На вкус Максым своеобразен. Вкус жареных ячменных зерен, шершавость муки и солоноватый привкус — странный для жителя русской равнины букет. Говорят, Максым — прекрасное средство для опохмела. Он восстанавливает солевой баланс организма после алкогольного разгильдяйства накануне.

Там, за актовым залом, какой-то киргизский центр, то ли медицинский, то ли культурный. По ощущениям и звукам — жизнь там бурлит. Это подтверждает и огромный казан, замеченный на заднем дворе. Из дверей выходят улыбающиеся люди без признаков тяжелой московской жизни. Из невидимого динамика слышен мягкий вокал Мирбека Атабекова. Вот к окошку «Денежные переводы» подходит поджарый парень в оранжевом жилете. Зовут его Сахиб. Зарплату получил. Почти всю посылает маме в Ош, где ее ждет она и еще 7 братьев и сестер Сахиба. Старшие усиленно учат русский язык, чтобы найти работу в России. Потому что Москва, по словам Сахиба, — это город, где есть большая жизнь.