Большой город: Екатеринбург

1

/

3

Ольга

Я живу в Екатеринбурге уже 5 лет. Отучилась в университете, теперь работаю. Иногда мне кажется, что я уже знаю всё о Екг. Но иногда я думаю, что знаю о городе совсем немногое.

Екатеринбург – объективно красивый и богатый город. Современная архитектура умело сплетается со старыми постройками. Но если что-то и не вплетается, то подлежит сносу под всеобщее неодобрение. Но красота города в основном сосредоточена в его центре. Индустриальные же окраины совсем не радуют глаз. А по мере устремления в самые глубины – возникает чувство тревоги. Иногда за кошелек, а иногда за жизнь.

Что касается чистоты, то могу сказать точно одно – город гораздо чище, чем был лет 10 назад. Службы по уборке улиц работают исправно в любое время года. Но это совсем не мешает в центре города плавать уткам, прокладывая свой путь по водной глади сквозь бутылки и окурки. Дело тут, конечно, не в уборке.

Вода – слабое место Екатеринбурга. Весной она приобретает неприятный запах, а всё остальное время она попросту желтая. Причем если раньше её качество варьировалось в разных районах от «мыться можно» до «фу, какая гадость», то теперь «гадость» определенно лидирует.

В городе много людей и машин не меньше. Утром и вечером люди простаивают в пробках. Я живу в квартире, балкон которой расположен со стороны оживленной дороги. Обычно летом передо мной стоит дилемма: закрыть дверь балкона и сидеть в жаре, или открыть и слышать гул грузовиков под дребезжание стекол.

Безусловно, в городе есть работа. Диапазон оплаты труда различен: от мизерной до огромной. От белой до светло-серой. Образование высшее, опыт желателен.

Хочу заметить, что в Екатеринбурге довольно много людей, которые передвигаются на велосипедах. Как они это делают? По крайней мере мой путь на велосипеде иногда внезапно прерывается непреодолимым бордюром. Хотя, конечно, улицы совершенствуются и подстраиваются под нужды людей.

Екатеринбург – это быстрый темп жизни и кое-где уцелевшие гастрономы. В этом городе красивые граффити, дорогой проезд и один небоскрёб. Жизнь в Екатеринбурге мне представляется неким промежуточным вариантом между жизнью в столице и жизнью в провинции.

Дмитрий

Дело было в самом конце пасмурного лета. Прогуливалась по одной из центральных улиц, я заприметил арку, которую в упор не видел раньше. Праздный интерес двинул меня в этот неизведанный двор. На одной из стен арки я увидел серию портретов, изображающих фейспалм, на другой – призывающие устыдиться указывающие персты с подписью «Shame on you». Я двинулся дальше и обнаружил на стене одного из домов несколько чемоданов – пара нарисованных и один настоящий. Пришедший явно из эпохи древности, этот чемодан был прикреплен к стене на высоте около 2х метров. Внутри, как ни странно, была плитка шоколада. Двигаясь вдоль дома, я увидел стаю птиц взлетающих по стене – тоже работа какого-то уличного художника. Дальше в том же доме располагался клуб-сауна, о котором ходят слухи, что там процветает древнейшая профессия. На стенах арки на другом конце двора были начертаны сюрреалистические полотна с монстрами, словно вышедшими из моих старых детских кошмаров. Возле них стояли другие монстры – из современных кошмаров. «Таращат глаза-глаза-глаза, а из глаз выползают гадюки-заразы» – как поёт группа «Курара». На этом моменте из двора я поспешно ретировался.

Это я всё я к чему? А к тому, что Екатеринбург – очень странный город. Даже у коренного жителя, такого как я, он вызывает весьма амбивалентные чувства. При разном освещении он может показаться и дивно красивым, и мрачной дырой. Нередко и тем и другим одновременно. Этому амбивалентному ощущению сопутствует и соседство странной архитектуры конструктивизма, стеклянных коробок и спальных районов плановой застройки.

Способствует и разительное социальное расслоение: прогуливаясь по одной из центральных улиц, на одном её отрезке ты можешь попасть в общество самых модных и прогрессивных ребят, идущих с концерта передового английского электронщика на какую-нибудь другую, не менее модную движуху. А на другом её отрезке, через пару кварталов, ребята в спортивках реквестируют у тебя телефон и наличность. Показателен в этом плане пример рюмочной «Маруся» – достаточно популярного питейного заведения. Открылось оно, кажется, осенью 2012-го, и изначально о нём знали только представители интеллигенции и старенькие алкаши советской закваски. Они мирно друг с другом уживались осенью и зимой, а к весне про «Марусю» прознали широкие массы, и началось. По вечерам туда пробиться стало весьма проблематично, каждую пятничную и субботнюю ночь там проходили эпические битвы, оттуда штабелями выносили окровавленные тела. Без ОМОНа дело обходилось крайне редко. К счастью, теперь ситуация наладилась. Сейчас представители разных социальных групп стали уживаться в «Марусе» более-менее миро. Или просто это я давно не попадал в эпицентр таких событий.

Культурная жизнь Екатеринбурга бурлит, но сосредоточена она в центре города. Большинство театров, музеев и концертных площадок находятся в его пределах, а вокруг – провинциальная трясина. В «Афише» как-то был материал о Екатеринбурге, где журналист писал, что здесь у каждой семьи словно есть долг – родить музыканта. Это очень близко к правде – при малом количестве площадок для выступлений, групп здесь уйма. Новые герои появляются каждый месяц. Над одними витает призрак свердловского рок-клуба, другие играют модно и по-западному. Есть отдельные движухи, связанные с хардкором и шумовым роком. Отдельным особняком стоит гениальная группа «4 позиции Бруно». Точнее же всего дух Екатеринбурга транслирует группа «Курара»: «Ты видишь эти окна? Это не окна. Это наши с тобой пустые глазницы. Выкололи яблоки, выжгли ресницы. Мы как недостроенные новостройки. Впереди город, сзади тюрьма, по правую руку огни Сортировки. Это ведь не наша с тобою вина, что мы ненавидим всю эту массовку пошлого сериала».

В тот самый двор я не заглядывал давненько – вероятно, птиц и монстров там уже давно нет, и шоколадку кто-то съел. Но в Екатеринбурге в каждом втором дворе можно столкнуться лицом к лицу сразу и с настоящим искусством, и с печальными реалиями российской жизни. Екатеринбург по-прежнему остаётся очень странным городом, находящимся в каком-то перманентно подвешенном состоянии, зависшим где-то между столицей и провинцией, Европой и Азией, творчеством и апатией.