Недетское искусство: почему взрослые смотрят мультики

Любить анимацию — в 21 веке это уже далеко не про детей. Довольно странно: взрослые, состоявшиеся люди фанатеют от мультиков. Ты никогда не спрашивал себя: почему? Оказывается, у этого явления длинная предыстория и очень сложная психология. Откуда у взрослых берется любовь к мультяшкам — разбираемся по порядку.

Черно-белая сексуальность, сигареты и расизм

Анимация изначально появилась как явление контркультурное. Первые эксперименты с оживлением картинок ставили люди высокообразованные, тонко организованные и отказывающиеся принимать жестокие реалии своего времени. Например, русский аниматор польского происхождения Владислав Старевич, который является дедом кукольной мультипликации. Он экранизировал рыцарские легенды и сказки, главными действующими лицами в которых были… бережно умерщвленные жуки. Обогнал Тима Бертона на полвека — его «Прекрасная Люканида» даже сегодня, спустя более сотни (!) лет, выглядит оригинально и свежо. Зрителями этих киноаттракционов были, ясное дело, не дети. Анимация стала для художников способом расширить границы мироощущения, поиграть с существующей реальностью, а еще лучше — создать свою.

Ближе к 1930-м анимация стала превращаться в индустрию, а индустрия диктует свои стандарты, главный из которых — прибыльность проекта. В 1932 году на студии Paramount мультипликатор Макс Флейшер начинает выпускать развлекательный мультсериал про Бетти Буп — легкомысленную красотку в откровенных нарядах. Мультфильм имел неприкрытый сексуальный подтекст, и в реалиях 21 века его смело можно было бы назвать объективистским: в каждой серии главная героиня становилась не только предметом вожделения персонажей мужского пола, но и подвергалась всевозможным домогательствам. Например, в эпизоде «The Old Man of The Mountain» Бетти отправляется в путешествие и решает посетить Гору. С Горы спускается полная дама с коляской и предупреждает девушку, что там живет старик, а после из коляски высовывается тройня младенцев — уменьшенных копий описываемого старика. Смысл, думаю, тебе понятен. На Горе мисс Буп встречает озабоченного старого мерзавца, который пристает к ней и даже умудряется раздеть. За Бетти вступаются лесные животные, и извращенец получает по заслугам. В 1934 году вступил в силу Кодекс Хейса, из-за которого сериал подвергся цензуре, и градус эротики в нем резко снизился — зритель был очень разочарован, и мультфильм перестал приносить студии прибыль.

В это же время, в 30-х годах, Уолт Дисней запускает свой первый мультипликационный сериал «Silly Symphonies» — «Веселые симфонии». Это стало первым шагом в рождении культуры анимации для всех возрастов. Добрые, наивные и искренние — эти мультики давали людям возможность отдохнуть от военных и социальных потрясений.

Начало 20 века — эпоха модерна, время смелых форм и ярких концепций, и Дисней стремился создать на экране новую, иллюзорную реальность: с говорящими деревьями, солнечными пейзажами и Добром, которое всегда побеждает Зло. Реальный мир, увы, похвастаться ничем подобным не мог. Поэтому «Симфонии» смотрели с удовольствием не только дети, но и взрослые, которым приходилось вкалывать на фабриках по две смены и точить штыки в окопах.

Видя свою целевую аудиторию, Дисней тоже не брезговал добавлять в мультфильмы совсем недетские подтексты и черты. Достаточно упомянуть, что многие его персонажи пьют алкоголь и курят — в то время подобные детали в мультфильмах никого не шокировали. Кроме того, можно подметить даже расистские фрагменты. Например, мультфильм «Три котенка беспризорника», снятый в 1935 году: сюжет рассказывает историю трех котят, которые зимой были выброшены на мороз и нашли спасение в доме некой обеспеченной семьи. Котаны забрались на кухню, где устроили настоящий погром, разнесли всю столовую утварь, сломали пианино и перевернули праздничный пирог. На шум прибегает — кто бы, вы думали? Чернокожая служанка. Лица мы в кадре не видим, но образ самый что ни на есть клишированный: огромный зад, экспрессивная речь, сползающие полосатые чулки под рабочим платьем, толстые ручищи с розовыми ладонями. Злая и грубая афроамериканка гневно орет, хватает котят и собирается выбросить за дверь, в морозную ночь, но тут ее останавливает милая белая девчушка — хозяйская дочка в голубом платьице, она говорит оставить котят ей. Такие дела.

Итак, что мы выяснили: анимация появилась как искусство для взрослых и изначально не была предназначена для детей. Хотя уже в 30-е годы она становилась (во многом благодаря безумно популярному и всемогущему Диснею), скорее, семейным, а после и вовсе детским жанром. Что же случилось дальше?

Постмодерн и чернуха

В середине 20-ого века человечество потрясла страшнейшая катастрофа Второй мировой войны. Анимация —
в том числе и главный ее трендмейкер Дисней — покатилась по рельсам государственной пропаганды (останавливаться на этом мы не будем, но если тебе интересно, то загугли «дональд дак нацист»). И по инерции ехала еще довольно долго: в разоренных войной странах у анимационных студий не было денег, и они от голода брались за госзаказы.

Были, конечно, исключения. Примером тому может служить снятый в 1966 году блистательный советский сюр «Жил-был Козявин» — сатира на бюрократический мир СССР. В центре — собирательный утрированный образ чиновника Козявина, которому поручено найти некоего Сидорова, потому что «кассир пришел». Он обходит всю Землю, ни перед чем не останавливаясь и ни разу «не сбившись с указанного курса», но, так и не встретив Сидорова, возвращается в свое учреждение. Заканчивается мультфильм многозначительной фразой: «Чувствует он себя хорошо и готов выполнить любое задание. Вот беда-то какая». В СССР шутить нужно было осторожно даже в мультиках, но аниматоры себе это изредка позволяли — и как же шикарно справлялись! Плавная анимация, графика, отсылающая к соцреалистической живописи, мягкие пастельные цвета и множество цепляющих глаз деталей несомненно делают эту анимационную зарисовку достойной твоего внимания.

Переносимся на нашем таймлайне дальше. В 70-х атмосфера начинает меняться. Расцвела сметающая все культурные рамки эпоха постмодерна, к аниматорам вернулись силы и вдохновение, и они вновь понесли талантливые питчи на студии, у которых наконец-то появились деньги. Мир был готов к появлению новой мультипликации, и в 1972 году на экраны триумфально ворвался Ральф Бакши с дебютной лентой «Приключения Кота Фрица». Мульт впервые в истории мировой анимации получил рейтинг Х (17+). Картина хлестко высмеивала американское общество конца 60-х, в частности идеалы гедонизма и вседозволенности: разнузданный образ жизни, случайные связи, наркозависимость и политические волнения. Зритель был в шоке, мультфильм вызвал много шума в прессе, кассовые сборы составили 190 миллионов долларов. С этой эпатажной премьеры стартовала эпоха анимационного беспредела. Запретных тем больше не было. Но прежде чем подробнее изучить этот вопрос, посмотрим, что происходило на родине.

У русской эдалт-анимации есть специфическая страница, которую нельзя обойти вниманием: к концу 80-х и началу 90-х талантливейшие аниматоры буквально слетают с катушек, один за другим рисуя самобытные, местами откровенно жуткие мультфильмы, в сравнении с которыми вся анимация Тима Бертона выглядит как «Смешарики»: новое прочтение классической сказки «Колобок», где все герои похожи на иссохшиеся трупы, а на фоне истерично бряцает балалайка; сюрреалистическое и неподдающееся трактовке безумие «Его жена курица» в бледно-синюшных цветах; и на десерт в твой маствотч — «Потец», после которого ты гарантированно будешь ближайшую неделю засыпать со включенным светом. В чем причина столь резких перемен в настроении художников? Эти и другие мультфильмы снимались для людей, которые оценили бы их как монумент на могиле бесподобного в своем величии «Союзмультфильма». А могильному памятнику не положено быть веселым — он должен быть мрачен.

Тем временем на отечественных экранах появился МTV, который в 90-х стал пристанищем творчества талантливых, смелых аниматоров. Активно развивается новый жанр — мультипликационный ситком. Стиль этих мультфильмов продолжает постмодернистскую традицию 20-ого столетия: мультипликаторы плюют в лицо обществу, наполняя сериалы сатирой, чёрным юмором, шутками за триста. Зрителю безумно нравится — он откликается бешеными рейтингами. В 90-х благодаря ребятам с MTV российский зритель увидел легендарных «Дарью», «Бивиса и Баттхеда», «Симпсонов». Появился беспрецедентный по своей нахальности «Южный парк», продолжающий шутить на темы, о которых стало неприлично говорить с юмором: аборты, расизм, инвалиды.

Казалось бы, начиная с 90-х и до наших дней — культура эдалт-анимации достигла своего расцвета. Всё на своих местах: взрослый зритель смотрит рисованный сериал, где смешно шутят про задницы и политику. Что тут может поменяться? И тут внезапно…

Хочу рыдать

Сегодня наблюдается интересная тенденция: все чаще взрослого зрителя, потребителя грубого сарказма и чернухи всех сортов, замечают в коммьюнити мультсериалов, которые придумали не для него, а для его детей (ну или младших братьев/сестёр): «Гравити Фоллз», «Стар против сил зла», «Вселенная Стивена» и даже «My little ponny». Культурологи утверждают: колесо сансары дало оборот — и зрителю порядком надоел постмодернистский бунт против всего человечества. Этому явлению уже придумали название — «новая искренность». Смысл её в том, что искусство мечется в поисках утраченных в прошлом веке ценностей: чистоты, гуманности, сострадания, жертвенности. Анимация следует за трендами и возвращается к диснеевской миссии: даёт зрителю всех возрастов возможность уйти из грубой реальности в мир, где есть волшебство, справедливость, классическая дихотомия Добра и Зла. При этом протагонисты того же «Гравити Фолз» не выглядят пустыми болванчиками из сказочной фабулы, как, например, Прекрасный Принц в любом полном метре Диснея. Главные герои имеют мотивацию, конфликт, они эмоционируют, косячат и исправляют свои ошибки. За ними не просто интересно следить — зритель за них искренне переживает и сочувствует им. Иногда даже плачет.

Но если ты подумал, что теперь все взрослые любят мультики про выдуманные миры, доброту и победу над злом, то ты заблуждаешься. Тренд новой искренности в анимации сейчас используют, чтобы рассказывать безумно цепляющие истории о сложных моральных дилеммах, зависимостях, одиночестве, предательствах, эгоизме и разрушенной жизни. Про взрослых для взрослых.

Самый блистательный пример такого сторителлинга — «Конь Боджек» от Netflix. В сериале нет классической постмодернистской чернухи — рудименты этого стиля выражены в сюжете хлесткой иронией, черным юмором и изрядной долей цинизма. Поэтому «Конь Боджек» полюбился аудитории из 90-х, которая ностальгирует по Бивису с Баттхедом и пересматривает «Южный парк». Но «Боджек» — это не мультком, это сериал: в нем есть сложный сюжет, конфликт и раскрытие персонажа, который в поисках утраченного смысла жизни раз за разом проходит все круги эмоционального ада. Главный герой — антропоморфный конь по имени Боджек, голливудская звезда, холостяк и прожигатель жизни, страдающий от кризиса среднего возраста и отчаянно пытающийся вернуть себе популярность. У него есть все: дом в LA, деньги, слава, случайные связи и наркотики, — но он не может быть счастливым и пытается понять почему. В сериале множество персонажей со своими сюжетными линиями, каждая из которых чертовски реалистична и находит отклик в душе зрителя.

Теперь мы подошли к главному вопросу: откуда берётся этот самый отклик? За какие ниточки нас дёргает индустрия анимации? В своей книге «Понимание комикса» американский мультипликатор Скотт Макклауд выдвинул теорию, которая объясняет магическую власть картинки над нашим мозгом. Живой актёр в фильме на подсознательном уровне воспринимается нами как другой человек и не вызывает столь глубокой эмпатии. А нарисованный и оживленный мультипликатором персонаж — это, по мнению Макклауда, символ, который наше подсознание декодирует, и то легко обнаруживает в рисованном герое схожесть с нашей внешностью, характером, поступками. Возникает ассоциативный ряд, и ты попросту воспринимаешь мультяшку на экране как самого себя. Теорию можно критиковать, но не кажется ли тебе: что-то в этом действительно есть?

P.S.

Да, хватит это скрывать: мы любим мультики. Для одних они являются щадящим средством эскапизма — позволяют хоть ненадолго сбежать от проблем, ежедневно сводящих с ума. Для других — способом лучше понять этот мир, вдохновиться, посмеяться и расслабиться. Анимация — это искусство для всех, любимое человечеством не меньше, чем живопись и музыка. Как бы там ни было, мультфильмы сегодня — это отличный способ стать немного счастливее. За это мы их обожаем.