Темное дело

Очаково

У пива приятный, блестящий нефтяной цвет. Из стакана попахивает пивной на перроне: промокший билет, не вытертые столы, подсохшая пена на краю кружки. Во рту — легкий, горьковатый вкус, с нотами весенней Яузы: талые воды, покрышка, газеты прошлого года. При этом вкус не навязчивый, рафинированный. Я бы сравнил его с интеллигентом, с которым можно скоротать вечер за разговором о том, кто лучше: Бунин или Бродский.

Златый Базант

Эта птица — более светлая, нежели предыдущий экземпляр. Цвет — конский каштан. В нос бьет ничего не обещающий аромат. Хотя, если засунуть нос поглубже в кружку, можно найти отголоски уроков труда. Особенно тот момент, когда мы дрались рашпилями. Во вкусе — напиток «Байкал» из которого, насильственным путем убрали сахар, а взамен положили немного соды, бородинского хлеба с семенами кориандра. Вкус невнятный, как и те уроки труда в школе.

Червена Селка

Хочется пошутить над словом «селка», но я человек культурный. И не стану давать повода. Как мой любимый писатель Генис, смеется над теми — особо одаренными, кто придумывает смешную рифму к его фамилии.

Эта девочка почти не пахнет. Так… легкая кислинка. Но во вкусе маскировка пропадет. Это еще та штучка. Тут тебе и горьковатая полынь, и пережаренный хлеб, и нелегальный леденец «петушок», которыми торговали цыгане на Рижском рынке. Я бы сказал, что эту Селку даже можно полюбить.

Велкопоповицкий козел

За «козла» отвечу так: во-первых тут мало алкоголя, какие-то ничтожные три с небольшим процента. Это борьба с пьянством? Возможности не оскотиниться? Или повод перейти на водку? Это пиво выдает сладковатый и пряный аромат. Напоминает спортзал, где девочки занимаются аэробикой: лак для волос, влажная кожа, резиновые прыгалки. На языке — коллаборация кваса с гематогеном. Здесь пончик тонет в кофе с молоком. А диетическая кола вступает в союз с кукурузными чипсами. Хотя любая эта пара обречена на недолгие отношение. Вкус слетает с языка, как шутки в программе «Вокруг смеха», — быстро и навсегда.

Ловенбрау

Цвет — не черный. В кружке какой-то кенийский чай. Впрочем, на этом африканская тема заканчивается. Начинается аромат камеры пыток: кандалы, пот, мокрые волосы. Надо выпить. Позабыть про дела и тревоги. И вспомнить все: пивной переворот в Мюнхене, репортера Шрайбикуса, сбежавшую в Берлин учительницу немецкого языка. Квадратные и неуклюжие песни типа «бики, баки, бай; рипс, рапс, раус — ду бист аус». Пожеванные кожаные ремни. Мокрые джинсы. И как финальная нота абсурда — ирис «Кис-Кис».

Балтика №4

Это промежуточное звено между великим номером 6 и всем остальным пивом этого завода. Казалось бы — ни то, ни се. Ничего подобного. Нос обволакивает миндально-карамельный аромат. Теплая ночь, ветер из фруктовых садов, пенки подгоревшего варенья в эмалированном тазу. Стоит выпить чтобы почувствовать танец живота у костра, зажаренную баранью ногу с зирой, хмельной и тягучий мед.

Охота

Неожиданный выверт, финт ушами, если хотите. Привык я «Охоту» ассоциировать с крепким, дурным пивом. А тут приятные на слух шесть с небольшим градусов. «Охота» для либералов.

Смотрю в кружку, как в шахту. Темная ночь. Только падла свистит во степи. Носом чую: свежие простыни в купе, прогоревший уголь под титаном поезда Красноярск-Москва, ярмарку меда. Это вкусное пиво. Брутальное. Конкретное. Это армрестлинг. Во рту горечь побед. Гуталин и чернослив. Из полей доносится «налей».

Бiла Нiч

Вкуснейший экземпляр украинского пива. Особенно хорошо его пить на Цветном бульваре. В этом пиве нет колкости. Оно мягкое, как шелковое белье. Такими еще бывают мягкими подушки, пастила и чуть сдутые воздушные шарики. Ароматное пиво. Тут чайная роза. Шиповник. Южное лето. Вечера на хуторе близ Диканьки. Венок из полевых цветов на голове. Закрываю глаза и вижу таинство, обряд и голых теток в пруду. Это праздник Ивана Купалы. По вкусу — чурчхела (как она сюда попала?!), маринованный имбирь, пчелиные соты. Как Станиславский, кричу из темного зала «Не верю!». Не может быть пиво таким вкусным.

Zubr

Наш чешский связной. Сделан на славу. По носу бьет аромат осеннего леса, гербария, что я собирал у Останкинской телебашни. Плюс ноты биттера. Горьковатое, плотное пиво, со вкусом цветочной пыльцы. Беловежская пуща? Пожалуй. «Песняры» и «Рамштайн». Шкурка печеной картошки, яблочный пирог и «Арагонская хота», сыгранная в прокуренном кабаке.