Артист недели: группа Bonaparte

Твои три предыдущих альбома были весёлыми и содержали довольно щекотливые тексты. Но когда я впервые увидел новое видео Into the Wild и прочувствовал текст – меня задело. Что с тобой произошло? Ведь ты всегда держался в стороне от политики и обходил тему ситуаций в мире. Почему в этот раз ты решил затронуть это?

На самом деле я всегда делал политические намёки в моих песнях, но я никогда не оставался наедине с суровой действительностью, а сдабривал её юмором и иронией. Но не надо забывать, что через иронию и юмор ты можешь сказать многое. Когда я писал текст песни Into the Wild, думаю, я осознал, что это нормально – дать место эмоциям в музыки Bonaparte. Потому что я могу быть попросту честным, прямым. И пусть чувства ведут меня. Ведь эта песня о людях, для людей. Она для человечества. Смотри: кто-то там решил, что вот здесь или вот тут будет война – всё это завязано на чьих-то интересах. В большинстве случаях на финансовых или психологических – эго и неполноценность требуют себе восхищения и власти. Но, в конце концов, война – это история вовсе не о людях. Это ещё один отстой, как и большинство из того, о чём нам говорят, что мы должны этого бояться. Но я и не говорю о том, что все люди равны – потому что это не так и это утверждение – ложь. Но все мы действительно нуждаемся в решении проблемы, как нам уживаться друг с другом. Нужно скорее отбросить все эти тупые игры власти. Ведь у нас есть только одно – мы сами.

Всё, закроем тему политики. Ты так мил со своей мамой и со своим дедушкой. Чем будешь заниматься, когда сам станешь стареньким дедом Тобиасом?

Ох, надеюсь, что я буду шутить днями напролёт и мои внуки будут хотеть тусовать со мной. Мы будем играть на музыкальных инструментах будущего и будем курить то, что они будут курить в этом своём будущем. И, может быть, будем читать вместе книжки, учить математику и ещё больше шутить. Надеюсь, что я буду много смеяться и заставлять смеяться других. Весёлый дедушка – это было бы клёво. Не буду кислым и недовольным дедом.

Если котики и люди поменяются ролями – мы будем домашними животными кошачьих. Каких котов ты выберешь себе в хозяева? Кем они будут работать? И ты сам будешь домашним или путешествующем котиком?

Я, вообще-то, так и думаю, что коты уверены в том, что мы им принадлежим, а не наоборот. Определённо, я буду путешествующим котом – джаз-котом или граффити-котом. Ночами буду веселиться, а под утро приносить мышку своему хозяину. Кот, чьим питомцем буду я – будет промышлять карманником. Все те украшения и драгоценности, что мой хозяин-кот будет приносить домой – я буду возвращать назад, но другим людям.

В какие места ты бы хотел отправиться со своим новым альбомом? В космос, глубоко на дно или куда—нибудь ещё?

Я очень сильно скучаю по морю. У каждого должна быть возможность лицезреть море из своего окна, или хотя бы чувствовать морскую соль в воздухе. А прямо сейчас я хотел бы взглянуть на побережье и, возможно, отыграть концерт на плоту.

Думаю, что космос может подождать, потому что если я увижу космос, если я увижу Землю из космоса – думаю, вы все меня потеряете из-за более высшей цели. Я, вероятно, изменил бы свою жизнь и начал делать что-нибудь, что сопоставимо с глобальным значением. Или я бы просто спрятался где-нибудь в лесах и больше никогда не прикасался к телефону. Но до конца я не уверен. Но в чём я точно уверен – это то, что взгляд на Землю из открытого космоса будет своего рода оргазмом для моего мозга, который он не сможет так легко осознать и переварить – имею ввиду в позитивном смысле.

Если ты позволишь, то твой первый альбом Too Much был как сок сырого мяса, твой второй альбома My Horse был похож на красивый милый омлет и We’re Open похож на хорошо приготовленный завтрак от весёлой и мудрой бабушки. Исходя из этой формулировки, какого цвета звучание твоего нового альбома?

Хм, думаю, я просто позволил новому альбому случится самому. Я положил в свой чемодан выпущенный очень давно малобюджетный синтезатор Moog и бюджетную гитару 60-х. Вот и всё что я использовал для записи нового альбома. На этом альбоме я стал больше петь и на нём я позволил себе использовать больше гармоний. Думаю, я привнёс ещё больше разнообразия в мир Bonaparte. Мне нравится как на новой пластинке звучат барабаны и вся эта общая тёплая грубость звука. Это, быть может, первый мой альбом, который слушая дома, люди не будут чувствовать, что альбом нападает на них, как это было с предыдущими, ха-ха. Думаю, этот альбом прекрасно подходит для поездок на машине, готовки омлета, кормления виноградом твоего парня, танцев на крыше, деланию детей и ограбления банка. В целом, это просто отличный альбом для того, чтобы сопровождать вас в вашей жизни, чем бы вы ни занимались. Возьмите его с собой. Куда бы вы ни отправились. Веселитесь.

Твои волосы розовые или ярко фиолетовые? Принимают ли розовые пони тебя за своего?

Ох, они были розовыми, когда я записывал альбом. В настоящее время они жёлтые. Жёлтый – это новый розовый. Или, вообще-то, жёлтый – это новый жёлтый.

Твоё новое видео на ME SO SELFIE – яркое и позитивное. Большинству людей не нравятся идея селфи, но не смотря на это, они всё равно продолжают фотографировать сами себя. Как долго вы снимали это видео и сколько селфи прислали вам люди?

Мы снимали ровно один день в Бруклине, вместе с моим другом Тимом Фите. Я снял видео почти на половину песен со всего альбома. Все эти клипы были сняты в прошлом году во время путешествий. И все они были сняты за один день и с местными людьми. Одна из причин – деньги, но другая причина – у меня бывал только один выходной. Но самое важное было то, что я всегда хотел и хочу, чтобы мои видео были настолько хорошими, насколько это возможно, но в тоже время, чтобы они оставались простыми. Один день съёмок – самое оно. Один день и не больше – для всех клипов. Ещё мне очень нравится проводить время с Тимом, потому что он весельчак. Ему нравятся пистолеты, а мне нравится шоколад – нам много есть о чём поболтать.

Конечно, мы высмеиваем селфи, но и, конечно, мы делаем свои собственные селфи в нашей повседневной жизни тоже. Я просто нахожу это очень интересным – наблюдать за людьми делающими селфи. Я люблю фотографировать, ты знаешь. И селфи тут предстаёт в роли притворства, что мы всё можем сделать сами. Сами родить себя через наш нос, наше ухо или через нашу задницу… Но мы не можем делать всё сами. В конце концов, кто реально будет смотреть все эти фотографии и видео? Наши дети? Зачем им это?! Нет, пожалуй, никто и никогда не будет смотреть эти фотографии, ха-ха.

Мне, как и тебе, тоже нравится кататься на велике. В одной из своих песен ты пел, что тебе больше нравится велик, чем лимузин. Так какие у тебя отношения с велосипедом? Стоит ожидать концертов Bonaparte на великах? Когда будет тур на одноколёсных велосипедах?

Кроме этой песни, у меня есть песня, которую я написал 10 лет назад в которой я пел: “Каждый, кто крутит велика колеса круг – мой добрый, дивный друг ”. Да, я люблю велосипеды – это лучшее средство передвижения. Но, конечно, когда мы в туре – приходится передвигаться в туровом автобусе, на самолёте. Сейчас не так много удаётся кататься на лошадях и великах.

Но, как ты знаешь, единственная машина, которая у меня была – имела очень важную роль в становлении Bonaparte. В 2005 году я попросту жил в машине – колесил себе везде до тех пор, пока совсем не выбивался из сил – тогда я просто ложился спать на заднем сидении. Один раз я проснулся в машине в лесу, а вокруг моей машины столпились смотрящие на меня чуваки в спортивных костюмах – они, вероятно, были больше сбиты с толку чем я. Потому я попросту свалил от туда. В те дни в своей тачке я слушал музыку на кассетах. Я люблю кассеты. Если люди из России хотят прислать мне кассеты с крутой музыкой – не стесняйтесь.

Тобиас, ты был почти в каждой стране на планете. Расскажи про тур Bonaparte по Китаю и всем этим близлежащим странам?

Ох, в мире есть ещё очень много-много стран… Я хочу побывать в каждой из них и, затем, найду свою собственную. Но сначала я должен увидеть все другие страны. Китай – это как на месяц засунуть свою голову в гигантское облако. Каждая новая страна впечатляет. Примерно половину времени мы не были до конца уверены, что же мы, всё-таки, едим. Но публика была восхитительна. Люди были полны энергией и интересом, у них были счастливые лица и они были наполнены диким зарядом. Но, в тоже время, они были очень мирными. Так что мы очень хорошо провели время.

Но у нас возникли проблемы с властями во Вьетнаме. Я просто таки влюбился во Вьетнам, но каждый раз у нас возникали проблемы с полицией или госслужащими, когда мы пытались выступать там. Что, на самом деле, очень странно. Ведь мы просто играем свои песни. Играем, веселимся и делимся мыслями. Всё что мы делаем – делимся культурой. Наши концерты – это путешествие по всему миру в течении 90 минут, но не выезжая из ваших собственных городов. Не думаю, что могут возникнуть заблуждения по воду того, чем мы занимаемся. Мы свободно выражаем себя, но всегда в пределах этики культуры в которой мы находимся. Но я однозначно хочу вернуться.

Чтобы понять мир – нужно очень много путешествовать. Скучал ли я по дому? – Очень сильно. Всё время. Не то чтобы мой дом был лучше вашего, но он у меня всего один. Запахи тех мест, в которых я вырос в Швейцарии – они существуют только в одном месте в целом мире. Я пытался найти эти запахи где-нибудь ещё, но я их находил только тогда, когда возвращался домой.

Ты поёшь на английском, немецком, французиком, русском и даже на языке роботов. Что насчёт репа на эсперанто? Будут какие—нибудь новые языки на новом альбоме?

Единственное, что мне не нравится в новом альбоме – я не включил в него новые языки. Но там есть интересное использование английского языка – на бонус-треке присутствует запись с американского аукциона крупного рогатого скота. Когда я в прошлом году путешествовал по Америке на паровозе, я встретил там аукциониста, который продавал вещи своим голосом. Это действительно впечатляет. Но эта запись есть только на CD версии альбома, в других версиях её нету. Но на других версиях альбома классная обложка… ах, кстати, в этот этот раз я позаботился о том, что экстра бонусы действительно экстра. В альбом я включил мои рукописные тексты и гитарные аккорды – это для тех, кто умеет играть на гитаре, и сможет петь мои песни сам. Специально для этого прилагается диск с версией альбома, на которой отсутствует мой голос и гитарные партии. Так что если вы обзаведётесь гитарой и потратите немного времени – вы сможете стать первым пародистом Bonaparte в России… Обещаю, я буду петь на новых языках на следующем альбоме…

В России очень любят Bonaparte. А что тебе самому нравится в России?

Я люблю Россию, потому что Россия любит Bonaparte. Вы, должно быть, клёвые ребята, раз знаете такую чудную группку, как Bonaparte. И, возможно, русские люди могут прочувствовать то, что Bonaparte тяжело понять со стороны, извне. Но у Bonaparte доброе сердце. Что, скорее всего, можно сказать и о России. И я люблю Россию, потому что это часть мира в котором я живу. Но Россия такая большая – когда я смотрю на карту мира, у меня даже начинает слегка кружиться голова от того, насколько велика Россия. Если я расставлю свои руки так широко, как могу – я всё равно не смогу обнять всю Россию. В этом-то и проблема. Одно из двух: или мои руки должны стать длиннее, или Россия должна стать меньше. И я не думаю, что последнее сможет произойти в обозримое время.

На данный момент, Россия для меня – прекрасная аудитория и большой горячий борщ, который я люблю съесть. Я счастлив, что мы славно проводили время вместе после концертов – пили водку заедая селёдкой. Я обнимаю каждую страну в мире как друга, потому что это главное чувство моей песни Into the Wild. Она для человечества. Она то, что нас всех объединяет – одно сердцебиение на всех, которое проступает, когда весь гнев и страх уходят.

Я как—то читал про твои музыкальные корни и твоих учителей. Несмотря на твоё прошлое, ты сотрудничаешь с современными музыкантами. С кем из живых или мёртвых музыкантов ты бы хотел записать песню? Или, например, воссоздать песню из нереализованных демок Фрэнка Заппы или Тупака?

Я путешествовал, будучи тинейджером, чтобы повстречаться с великими джаз музыкантами. В действительности, я делал это потому, что хотел путешествовать во времени. Для меня поговорить с Элвином Джонсом, Уэйном Шортером, Ваном Моррисоном, Джорджем Бенсоном, Лес Эмси Канном, Элисом Дэем и Кенни Бурреллом – было как возращение в то место, в котором давно не был. Прочувствовать, каким был мир и музыка задолго до того, как мои родители повстречались.

Мне бы очень хотелось записаться с ними со всеми. В целом, сотрудничество – великая вещь. Я всегда могу гарантировать удовлетворительный результат.

Кто в России самый хороший музыкант, который ещё жив или есть на старых записях? С которым я могу повозиться в студии? Отправьте его мне и я постараюсь.

Можешь что—нибудь рассказать о соло проекте танцовщицы Bonaparte? Ведь у Кейт теперь есть HYENAZ.

Когда я пишу альбом в студии – делаю всё сам. Это затворническое бремя одинокого волка. Я могу, конечно, выбрать каких-нибудь людей, которые мне нравятся и записаться с ними, но в большинстве случаев я пишу всё в голове и потом где-нибудь записываюсь. Когда я выступаю, мне нравится играть с другими музыкантами в окружении танцовщиц. Все они прекрасные артисты в своей собственной стезе. Кейт очень плодовитая исполнительница, находящаяся в постоянном поиске новых форм для выражения своих идей. Hyenaz – её проект вместе с её партнёром Адриенном ака «Бивнем». И, на самом деле, я так и не видел их выступлений. Потому что пока они были в туре, я был в студии. Но я помню, когда в туре Кэти начала осваивать на ноутбуке Ableton Live и она, наконец, освоила его.

Мой брат, который был Лошадью и Человеком-ракетой в Bonaparte – в этом месяце отыграл с нами последний концерт. Он хочет сосредоточиться на своей главной страсти – быть игроком в покер и постоянным скитальцем. В этом его право. Bonaparte и был всегда чумовым бассейном приходящих, уходящих и возвращающихся назад людей.

Традиционный вопрос: если Владимир Путин пригласит тебявКремль – что ты решишь надеть, чтобы произвести на него впечатление?

Я бы, наверное, надел причудливую костюм-тройку, сделанную в точности из того же материла, что и ковровая дорожка в Кремле. Так что было бы очень трудно увидеть меня. Я был бы почти невидимым. Единственное, что было бы видимым – мои жёлтые волосы. Тогда, возможно, он думал бы, что я его пудель. И мне пришлось бы научиться лаять на русском языке. Как ты думаешь, русские собаки говорят на другом диалекте, не на том, на котором говорят американские псы?

Расскажешь своим слушателям смешной, глупый анекдот или загадаешь интересную загадку?

Когда мы получали награду в клубе «16 тонн» за лучший арт-проект или за что-то подобное в 2008 (?) году, я выступал с речью на русском и пытался поблагодарить свою бабушку. Вся моя речь была написана на бумажке, но я не уверен в том, что тогда говорил – быть может, я сказал тогда что-то совершенно иное. Ох, это была тыльная сторона нашего фотоальбома «3 года в сердце Bonaparte». Фотография с самого первого концерта в России. Да, это правда.

Ладно, теперь смешной анекдот… хм… я не знаю. Я лечу в самолёте, печатая тебе всё это и мой мозг сейчас как зефир. Трахайтесь, а не убивайте. Откушайте ваш супчик. Сделайте уроки. Выпейте водки. Будьте птицей. Полюбите кого-нибудь.

Клип