Мятое, отвратительно вышедшее в кадре счастье

Если бывают на свете граждане, вызывающие у меня полное недоумение, то это влюбленные и новобрачные, которые старательно фотографируются, изображая влюбленных и новобрачных.

Наряжаются, едут куда-то, нанимают фотографа. Фотограф деловито покрикивает:
— Повернись, повернись, во-от, вот, умничка! Смотри на нее, смотри внимательно! Покажи всем, как ты ее любишь! А теперь целуйтесь, хорошо, хорошо, еще целуйтесь!
И когда я вижу такие карточки, то почему-то сразу представляю, какон, томно протягивая к ней руки, шепчет нежным голосом: любимая, через два года я уйду от тебя к той гнусной бабе в красном платье, помнишь, у Женьки на дне рождения, которую ты сразу возненавидела.
А она, картинно падая в его объятия, тихо, чтобы не слышал фотограф, рассказывает ему: дорогой, каждое утро, пока ты еще, сука, дрыхнешь, я буду читать твой телефон — и не надо рассказывать мне, что "там все равно ничего нет", это ложь. Там — все есть.
И я уверен: это большой грех перед мирозданием — инсценировать, тщательно организовывать счастье, и стараться его, счастье, подробно задокументировать, с 342 фотографиями во всех позах и фильтрах, чтобы точно и прочно, и напоказ, и навсегда.
Ведь если потом — уже после того, как она обшмонала его телефон, а он ушел к бабе в красном, — и начнешь это дело разглядывать и листать, то вспомнишь вовсе не срежиссированное счастье, не мнимую вечную любовь, а что-то совсем другое, мусорное и дурное: повернись, повернись, повернись, вооот, умничка, а теперь целуйтесь!

Да как-то не хочется уже целоваться, спасибо

А чего хочется?
А хочется, чтобы в дальнем углу памяти, как на антресолях, осталось странное, рваное воспоминание — о том, как все нечаянно получилось, и как оно было чудесно, пока не прошло — без всяких фотографов, без специально подобранных декораций, почти в тумане, почти в бреду, — и даже когда прошло, и когда все уже разругались, и обшмонали, и бросили друг друга, то — все равно было чудесно, все равно хорошо.

И если останется фото, то пусть оно будет случайным: дали там одному пьяному поиграть в телефон, он и снял черт знает что, а кто не знает подробностей — тот не поймет, где это было, и кто эти плохо получившиеся люди с мятыми рожами, и почему кто-то целуется, просто подумает: ну, нажрались, изображают влюбленных, бывает.И ему не надо знать, что никто тогда ничего не изображал.

Что это и было — мятое, отвратительно вышедшее в кадре счастье.
Вечная, как тогда казалось, любовь.
И сейчас иногда кажется, если честно.