Неприятного полета
Перед полётом я люблю выпить. Не из-за страха высоты или замкнутых пространств, а по велению сердца исключительно. Зона вылета внутренних рейсов Домодедово к этому, надо сказать, не располагает. Из заведений — SubWay, «Крошка-картошка» и сомнительный спорт-бар. Из напитков — выветрившееся пиво по двести рублей (в «Картошке» меня назначили золотым клиентом и дали советующую карточку — бокал «Сибирской короны» обошелся в 184 рубля).
В спорт-баре прямо у моего гейта неспешно допивает свой, кажется, не первый бокал с пивом пилот в лётной форме. Стойку для посадки на рейс оккупировали лица тоже подвыпившие — смеются, прыгают, отпускают шуточки в адрес не по погоде раздетых девушек. Объявляют посадку, и низкополый автобус подвозит нас к свежевыкрашенному самолету.
Ту-204 внутри, как обычно, тесный и низкий. По бокам от меня двое мужчин — ни в окно посмотреть, ни в туалет сходить без разрешения. Соседи сзади обсуждают любовниц. Рисуют идеальную квартиру: «Жена не знает. Считает, что Танька просто подруга детства. На самом деле, так оно и есть. Только у Таньки кроме общей со мной школы в Адлере, ещё и сиськи третьего размера, и жопа». Ещё у неё есть квартира в ленинском районе Челябинске, в которой есть «воооот такая кровать» и кухня, чтобы готовить. Другой мебели у Таньки из Адлера в городе металлургов нет.
Бортпроводница разносит еду. Пытаюсь открыть столик, он заваливается на один бок. Присматриваюсь — столик к креслу прикручен саморезами, пара из них почему-то отсутствует. На ужин гречка с сосиками или оладья с мёдом. Прошу гречку, сосед — оладьи. Получаю гречку, сосед — вареники. Выясняется, что оладьи были в прошлый раз, но поменять гречку на вареники уже нельзя — я приоткрыл коробочку.
Бортпроводница наливает «кофею чёрную», морщусь — кофе обжигает губы. Второй бортпроводник кричит на коллегу. Считает, что убирать мусор с пола не их работа: «никто, небось, не споткнётся».
Сосед спрашивает у бортпроводника разрешения покурить в туалете. Начинаю переживать. «Кури. Только так, чтобы ни я, ни датчики дыма не видели», — говорит наш стюард. «Так у меня электронная», — кажется, оправдывается сосед.
Выдыхаю. Электронная — совсем другое дело.
На сиденьях впереди сидит пара — он, она и её мама. В щель между сиденьями вижу, как он наклоняется и пытается укусить её за грудь. «Ай, дурак, соску больно», — кричит она. И добавляет — «Мама же смотрит». Мама, хохоча, отмахивается: «Да ладно уж вам».
Перед посадкой решаюсь сходить в туалет. Накурено, дверь в одном месте, кажется, кто-то порезал ножом. Место надреза заклеено скотчем.
Приземляемся. На стойке прессы в аэропорту обнаруживаю журнал с бородатым Путиным-хипстером на обложке и подписью «Добро пожаловать».
