Что мы такое? Выбираем название для нашей эпохи

Самоопределение — важный момент в жизни любого человека. А в жизни целого общества — момент необходимый. Жизнь наших предков в любом плане мы могли описать культурными терминами: тут у нас ренессанс, здесь романтизм, тут все заляпано классицизмом. Однажды наши потомки из процветающего мира опишут и наше время каким-нибудь «-измом». Даже сейчас мы сами стараемся себе дать название. Так в какую же эпоху мы живем? Это постмодернизм? Это метамодернизм? Это декаданс? Это самолет?

Постмодернизм

По официальной версии следствия, постмодернизм возник во второй половине 20 века, а иссяк уже в начале 21. Он пришел на смену такому же недолгому, но яркому периоду модерна, что логично. Как и логично то, что пришел он — и сразу начал критиковать модерн и, подобно Джею из знаменитого фильма Кевина Смита, стал заявлять, что он тут всем командует. Где культура — там, мать вашу, это лицо! Что тут сказать: искусство — это всегда конфликт.

Я не буду заниматься описанием тонких материй этого направления, скажу лишь, что постмодернизм — это 12 злобных зрителей, которые критикуют, иронизируют, пародируют и делают из этого всего свое личное искусство. Короче говоря, постмодернизм — это тот самый гротескный представитель переходного возраста из американских сериалов про подростков: он пялится в потолок, лежа на кровати, курит, пьет кофе, вокруг него звучат песни Курта Кобейна, он не хочет умереть, но жизнь вокруг для него — лишь дерьмо, он все критикует и не любит «предков».

Почему ДА

Сразу отмечу, что я говорю о российских реалиях. В мировом искусстве и головах отдельных наших деятелей все, может, и идет по графику, но умом-то Россию не понять. И культуру мы свою уж как-нибудь сами опишем.

Что было модерном? Первая половина прошлого века была очень кровавой и жестокой, искусство реагировало на это, рождая совершенно новые абстрактные и протестные жанры вроде кубизма и футуризма, будто ребенок с детской психологической травмой, который в зрелости странным образом реализует приобретенные комплексы. А постмодерн пришел и обосрал все эти веяния.

Что это за каракули? Черная фигура? Класс! Ходит он, смеется над этими произведениями, тычет пальцами в них. Его невозможно задеть, у него нет эмоций, у него даже нет четкой трактовки — многие деятели постмодерна критикуют других постмодернистов. В итоге вся эта ирония превращается в уроборос — змею, поедающую саму себя. Ну разве это не то, в чем мы сейчас живем?

Почему НЕТ

Потому что это очень сильно надоедает! Быть постоянным протагонистом утомляет. Выставлять свое мнение с иронией, чтобы тебя никто не понимал и думал, что это просто шутка, пародия, гротеск, — не то, чем хочет заниматься современный человек. Иногда деятель искусства желает высказать что-то новое, но опасается, что его не поймут, — поэтому можно все скрыть за ширмой постмодерна, которая защитит от критики. Но все больше новых направлений не только выглядят как бесстрашные экземпляры постмодерна, но и даже открыто заявляют: я сделал то, что я хочу. Мнение толпы неважно, а это полнейшая искренность, которая совсем не характерна для постмодерна.

Смеяться над тем, что происходит, уже не так весело, а многие понимают, что, пока они хихикали, все скатилось в совсем уж неприятное русло. Ирония стала пугающей реальностью. Постмодернизм уже не может удержать на плаву человека в таком информационном поле.

Метамодернизм

Сильный и независимый. Говорят, что сейчас в мире как раз эпоха метамодерна. У него даже есть свой манифест. Манифест! В 2к19! Кстати, последний пункт блестяще описывает всю их движуху:

«Мы предлагаем прагматичный романтизм, не скованный идеологическими устоями. Таким образом, метамодернизм следует определить как переменчивое состояние между и за пределами иронии и искренности, наивности и осведомленности, релятивизма и истины, оптимизма и сомнения, в поисках множественности несоизмеримых и неуловимых горизонтов. Мы должны двигаться вперед и колебаться!»

Мы все и ничто, мы ни то ни се — вот такой он, метамодерн. Если постмодернизм я представил в виде уробороса, то здесь это Тянитолкай Чуковского или котопес (кому как удобнее) — он и туда, и сюда, и каким-то образом у него получается гармонично существовать.

Почему ДА

Потому что критиковать уже стало не модно. Вечно критикующих персон теперь просто стали называть ограниченными. Фраза «критикуешь — предлагай» стала все больше звучать в кругах, обсуждающих различные виды искусства. Авторы, музыканты, художники призывают открыться всему новому и не встречать все в штыки, будто каждая творческая мысль имеет место для существования.

Раньше произведения современного искусства обозвали бы сразу «дичью» и прошли мимо, но сейчас даже самая очевидная дичь — это смелое высказывание, новый звук, оригинальная техника. В технике продаж используется такой термин, как «вау-эффект», когда ты так вылизал клиента, что с его губ в порывах страсти буквально слетает «вау». А вот в метамодерне, как мне кажется, появился «че-эффект» как определяющий это веяние. Если ты, ценитель искусства с более-менее классическими вкусами, вдруг столкнешься с каким-то произведением, и у тебя возникнет в голове «че», то, скорее всего, это метамодерн. Иногда просто не понимаешь, как это получило успех и что это вообще такое. Айда писать манифест чемодерна!

Почему НЕТ

Мы не готовы к метамодерну. Одной из позиций в списке сопутствующих метамодерну слов значится «постирония». Это вроде как ты сказал какую-то глупость, но непонятно, всерьез это было или нет, и не один мускул на твоем лице тебя не выдаст. Вот это у нас прям зашло. А серьезно воспринимать произведения этого стиля мы не можем. В нашем языке все просто: если гей, то он пи**р; если метамодерн, то это дерьмо.

Вот посмотри на реакции на певицу Монеточку. У нее и песня есть со словами: «Я такая пост-пост, я такая мета-мета». Ее песня про 90-е просто взорвала постсоветское пространство, но больше не музыкальной составляющей, а реакцией на нее. Основной тезис такой: как может петь про 90-е девочка, которая родилась в 1998 году? Да что она может понимать! Вот я там рос, я могу говорить! А она пискля, буквоед, смысла нет, фу!

То есть смешно то, что девочка двадцати лет поет про 90-е, а то, что в 2019 мы все еще обсуждаем роль Сталина в нашей жизни, — это норм. Стыдно должно быть, товарищи. И получается, что мы снова начинаем опаздывать от прогрессивного мира, не только в культуре. Кто-то скажет: а зачем нам гнаться за этим метамодерном? А зачем стоять на месте?

Декаданс

Условно говоря, декадентство уже умерло примерно 100 лет назад в том виде, в котором оно появилось изначально. Так что правильнее было бы говорить неодекаданс — но кто я такой, чтобы изобретать новые направления.

Так вот, декадентство появилось на стыке ХIХ и ХХ веков, где-то между романтизмом и модерном, о котором я упоминал ранее. Но не стоит воспринимать его как какое-то полноценное направление в искусстве и жизни — скорее, сводная сестра со своими причудами. Раскрепощенная, мрачноватая, эрудированная сестра.

Этим оно и отличалось от остального искусства. Декаданс стремился к эстетизму, отказывался от скреп морали и нравственности, не хотел связываться с гражданской и политической жизнью, а лишь желал вдыхать чистое искусство в компании интеллигентов.

Декаданс можно представить в виде трутня в монохроме. Трутня в монохроме и с мундштуком. Трутня в монохроме с мундштуком, жужжащего что-то на французском. Вот так идеально.

Почему ДА

Конечно же, в нашей стране, как и в мире в целом, можно найти примеры любых известных направлений в искусстве — неважно, актуальны они сейчас или нет. И это, естественно, не позволяет говорить о том, что мы живем в эпоху готики или сентиментализма, например. Для таких заявлений нужны более устойчивые и постоянные примеры. Они есть у меня.

Наш андерграунд — сплошной декаданс. Если на поверхности мы бьемся за то, чтобы выбрать, какую же приставку нам подобрать к слову модерн, то в нашем подполье на это глубоко п***й. Критиковать андер — это все равно что играть в пинг-понг со стеной, а потом критиковать ее за то, что она жульничала. Но это, скорее, деталь и не главная причина, подтверждающая нашествие декаданса.

Можно предположить, что декаданс больше похож на время эмо-боев, когда все были мрачными, грустными и говорили о смерти. Но тогда ни о каких интеллектуальных беседах не могло быть и речи, а сейчас кругозор современных медленных (ускоренных) тусовщиков иногда приятно удивляет. Хорошим тоном будет, если ты начнешь поверхностно обсуждать Канта или фильмы Джима Джармуша. От политики у нас давно принято отворачиваться при одном лишь упоминании, а в интернете культ смерти от эмо-готов перешел к культу бессмысленности жизни. Мемы про суицид перемешиваются с комментариями о том, что «‎ну умру и умру». А творчество интернет-комментаторов — это уже тоже своеобразный представитель литературной публицистики. Лучше всех описал это все исполнитель ATL в простых строках:

«И мы все потонем, вверх ладони, и мы все потонем в этом железобетоне».

Почему НЕТ

Потому что андерграунд всегда на противопоставлении искусству и отрицании обычной жизни. Он постоянно где-то около декадентства — просто сейчас намного больше похож на это, чем обычно. Может ли это вырасти во что-то большее? Неизвестно. Вырастет ли это в культурную революцию? Вряд ли. Но с другой стороны, мир катится в задницу, интернет распространяет информацию с чудовищной скоростью, как и мнения. Так что я не удивлюсь, если через несколько лет на Земле воцарится рэйв-тоталитаризм, а общенациональным гимном станет трек в жанре dark-ambient-trip-hop.

Что мы за слово?

Можно сказать, что мы находимся на пересечении этих трех направлений. Но не так, что они перемешались и родили нам Фэйса. Они живут на разных ярусах: где-то вверху обитают постмодернистские токсичные критики, заливающие соседей снизу иронией и порождая что-то не воспринимаемое объективным искусством. Ниже метамодерн — им надоели их крикливые соседи сверху, у них есть что показать миру, и они это делают, не спрашивая у зрителей их мнения, даже если тем это не нужно. А совсем внизу живет декадентство, которое положило на все эти движения и хочет просто понудеть в своей компании, надеть что-то провокационное и потанцевать свои грустные танцы. А мы лишь наблюдаем и выбираем, что нам больше по вкусу.

Будущие наши потомки найдут, как назвать нашу эпоху, — на это еще будут влиять события, происходящие в мире в наше время. Главное, чтобы им было что обсуждать. А то из модерна мы резко превратимся в голоцену кайнозойской эры четвертичного периода.

Читай также:

• 7 типично русских привычек, от которых пора отказаться
• Особенности русской ментальности: как формируется культурная идентичность
• Русский Джокер: как в российской культуре изображались злодеи