Герой дня: Альберт Камю

Широко трепещет туманная нива,

вороны спускаются с гор,

и два тракториста, напившихся пива,

идут отдыхать на бугор.

Один Жан-Поль Сартра лелеет в кармане

и этим сознанием горд.

Другой же играет порой на баяне

Сантану и Weather Report!

В этой давней песенке «Аквариума» не упомянут Альбер Камю, что, наверное, с точки зрения виршеплетства правильно — зачем усугублять текст лишним персонажем? — но с точки зрения исторической не совсем. Когда московские «энтеллехэнты» вешали на стены Хемингуэя и (кто попроще) Есенина, парижские леваки обклеивали стены общаг Сартром и Камю.

…Он родился в Алжире, французской колонии, аккурат перед Первой мировой, на которой погиб его отец, сельскохозяйственный рабочий; сын же поступил на филосоФский факультет. Как и многие в ту пору, увлекся левыми идеями, вступил в компартию; в самодеятельном театре ставил Достоевского и сам играл Ивана Карамазова.

Во время войны участвовал в Сопротивлении, дружил с Сартром; после — ушел от леваков и с Сартром рассорился, перешел к анархо-синдикалистам. Писал пьесы, романы, трактаты; не любил СССР и всячески говорил о преступлениях коммунистических властей в Восточной Европе. В 1957-м получил «Нобелевку»; в 1960-м разбился в автокатастрофе. Все?

Все — да не все.

Экзистенциалистом его звали тогда и кличут до сих пор; именем его в майском Париже 1968-го клялись бунтари-студенты.

Философы писали и пишут о нем многоречивые исследования, историки литературы не отстают. Сам же Камю не любил, когда его называли философом и тем паче — этим самым экзи… ну, вы поняли. Он просто в силу разных причин — в том числе и туберкулеза, от последствий которого долго страдал — тонко чувствовал относительность всего на свете, а также абсолютное одиночество и абсурдность жизни человека вообще. Абсурд для него вообще был словом ругательным (абсурдом для него, в частности, были любые попытки «загнать человечество к счастию» — как гитлеровские, так и сталинские»).

Он, романтический красавец, человек пьющий и курящий, понимал при этом, что абсурд — это данность

В сущности, он был героем Экзюпери, писателя куда более простого; в образе пьяницы из «Маленького принца» легко увидеть ту самую экзистенциальную компоненту. Но мне кажется, Камю был еще и обыкновенным романтиком. Потому что только романтик мог советовать «представить спускающегося с горы Сизифа счастливым». Для чего представить — это другой вопрос. Но сам образ чувака, только что уронившего с горы мандулу, которую он пихал туда много дней подряд, сбегающего вниз, к этой самой мандуле с широченной улыбкой на усталом лице, кажется мне романтичным донельзя.