Герой дня: Альфред Хичкок

Мало кто знает, что режиссер Хичкок начинал свой путь в кино как электрик. Потом его, умевшего рисовать, перевели в отдел рекламы, а затем посадили рисовать титры. А через два года он уже снимал кино как сорежиссер, правда, но тем не менее. Толстяк, мамин любимчик, которого за обширное брюхо в армию не взяли — а в кино взяли! Еще через три года — дебют соло. Еще через четыре — первый звуковой английский фильм, преуспевший в прокате. А ровно через 14 лет после того, как он переступил порог киностудии, Хичкок снял «Человека, который слишком много знал» — первый из фильмов, входящих в его канон.

Ни законченного толком высшего образования, ни специальности — и это, понимаете, один из самых влиятельных режиссеров прошлого века. Говорят, нынешняя публика откровенно ржет над «Птицами», — сами птицы, дескать, резиновые, и клюются неубедительно, — а люди сбегали с сеансов от ужаса. Что до «Психо», то тут и так все понятно: временами мороз по коже и сейчас. Притом мистер Хич снимал и комедии, как все толстяки был не дурак пошутить, в том числе и над собой — но лучше над другими. Известна история о том, как он позвал мужа писательницы Дафны дю Морье Джералда на костюмированный бал — тот пришел в костюме турецкого султана, и был собой очень доволен, пока не понял, что остальные гости одеты вполне партикулярно: им Хич про бал ничего не сказал. А уж как он подкладывал гостям подушки-пердушки — об этом весь Голливуд судачил. Были у него шутки и пожестче, но о них любопытный узнает сам, коли захочет.

У Хича был неплохой литературный вкус — для своих фильмов он выбирал качественные источники

Про миссис дю Морье, автора «Птиц», я уже говорил, но был еще великолепный Роберт Блох, автор «Чучела белки», превратившегося в «Психо» и, например, Корнелл Вулрич, из рассказа которого сделано «Окно во двор». А одним из поздних его фильмов стал шпионский триллер «Топаз» по роману Леона Уриса, автора великолепного «Суда королевской скамьи». Фильм вышел неровным, и к шедеврам его не отнесешь, но зато у меня есть свидетельство из первых рук о том, как Хич, в частности, относился к музыке.

В 1997-м в Москву приехал в качестве гостя очередного кинофестиваля великий французский композитор Морис Жарр, папа Жана-Мишеля, лауреат двух «Оскаров», сочинивший музыку к «Лоуренсу Аравийскому», «Привидению», «Ловцу солнца» и еще невесть какому количеству знаменитых фильмов. Мне довелось с ним встретиться — и конечно, я не мог не спросить его о единственном опыте сотрудничества со знаменитым Хичем.

Месье Морис после моего вопроса сильно оживился.

— Он грузный был такой, плотный, дымил своей сигарой. Я приехал знакомиться. «Рад», — говорит, — «очень рад. Приступайте к работе». Я набросал несколько тем, звоню ему: послушайте, что я сочинил! «Зачем?!» Ну как-то я привык, что режиссеру интересно, что он что-то может захотеть, что-то переделать… «Нет уж, я вас выбрал, значит, я вам доверяю». Так и не стал слушать. Но я потом пригласил его на первую запись. Студия, оркестр, я за пультом дирижерским, кресло с его фамилией… Он пришел, сел, затянулся, выпустил дым, махнул рукой: начинайте! Мы сыграли первый кусок, минут на семь. А потом я оборачиваюсь — Хичкока и след простыл! Встретились уже на монтаже.

Тараканы в голове у Хича, как и у каждого из нас, были. Он был маньяком чистоты; боялся яиц и всего овального. Но, довольные тем, что он их не особенно укрощал, тараканы работали на него. Именно благодаря им, думаю, он лучше многих осознавал природу жуткого и умело с ней работал.

Высшего образования, видимо, для этого не нужно.