Герой дня: Богдан Ступка

Весной 1990-го я, юный администратор редакции литературно-драматических программ Центрального Телевидения (не того, которое закрыли на НТВ, а того, которое было, когда небо было синее, пруд у телецентра намного грязнее, а пиво разливали в полиэтиленовые пакеты) отбыл со съемочной группой в командировку. Место назначения было определено так: г. Ивано-Франковск, Международный театральный фестиваль.

По всей Украине тогда шли митинги националистов и/или демократов, город Ивано-Франковск (бывш. Станислав) исключением не был, но на фестивале нашем царили дружба народов, тишь да благолепие: поляки ставили Веничку Ерофеева, а Богдан Ступка играл Тевье-молочника. Играл прекрасно, вдохновенно; я не видел в этой роли Леонова, но западенец, уроженец Галиции Ступка был таким местечковым евреем, каким не всякий местечковый еврей мог бы быть! Шолом-Алейхем и Исаак Башевис Зингер гордились бы Ступкой, я уверен.

После спектакля на сцену вышел местный раввин; после восторженных слов он преподнес актеру мацу. «Вчера ее испекли в Израиле», — провозгласил раввин и удалился. Ступка подарок принял.

А потом мы пошли в гримерку брать у Ступки интервью. Богдан Сильвестрович уже почти разгримировался; он сидел перед зеркалом, а на столике лежала маца.

— Привет, хлопцы, — сказал он, даром что в составе группы была дама. — Вот, смотрите, маца. Евреи мацу подарили — значит, довольны. А этого непросто добиться, чтоб евреи довольны были. Подумать только, прожил на свете 49 лет — а мацы не пробовал. Никогда. Будете? Мацу-то православным можно, наверное, — и храбро откусил кусок, а остальное протянул нам

Наташа, наш редактор, задавала вопросы, оператор снимал, а я сидел рядом и закусывал украинскую водку мацой. Очень интересный был опыт: я тоже до этого момента мацу не пробовал никогда.

И не о маце. Вот, наверное, пошлость — говорить про энергетику личности и тем паче про всякие индоглупости типа ауры и пр.

От Богдана Ступки, актера уже тогда понятно что великого, буквально веяло силой и мощью таланта

В каждом его жесте, в каждом ответе, в движении глаз было: он может.

Он и смог. Он был, говорят, хорошим министром, что не всем удавалось (вспомним Паулса) — но актером он был великим даже в малых ролях и не самых лучших фильмах. И я всегда буду помнить сцену ивано-франковкого театра, хитроватый взгляд Тевье, и его торжествующую реплику:

— Та я знаю, що вин хоче! Вин хоче купыты дешевше, а продаты дорожче, а я йому не виддам!

Удивительный человек ушел, штучной выделки. Креативному классу такие и не снились.