Герой дня: Ивар Калныньш

Ивар Калныньш родился вчера. Пишу я про него сегодня. Это, думаю, оправдано, потому что вся жизнь актера Калныньша полна парадоксов. Смотрите сами: родился в Риге (советская заграница!) в рабочей семье. Ну какие, кажется, в Риге рабочие семьи? Там кофе, трамваи, старинные здания и, например, Домский собор, откуда там рабочие? Это у нас Семен Петрович вставал по гудку и к пяти утра топал на смену, откуда возвращался усталый, бил жену, пил водку и падал в койку, а там-то с чего бы? И тем не менее этот элегантный джентльмен родился в семье рабочего. Да еще и многодетной.

Дальше-больше. Парень освоил слесарное дело и, наверное, пошел бы по папиным стопам, но уж больно любил ходить в соседний кинотеатр, сперва — на фильмы, потом — на танцульки по воскресеньям. А немного спустя — уже не в качестве танцора, а как музыкант: Калныньш с друганами по выходным врезали настоящий рок-н-ролл.

Но поступать решил на актерский, хотя о гитаре не забывал, и правильно: когда в семидесятые потребности выросли, а зарплата в театре не сильно им соответствовала, пришлось с товарищами разъезжать по колхозам с парой акустических по линии шефства культурных товарищей над тружениками села. Приварок, однако.

Звездного часа пришлось ждать не то чтобы долго: четыре года по окончанию вуза. В 1978-м Янис Стрейч ставит на Рижской киностудии «Театр» Сомерсета Моэма — историю о том, как стареющая звезда лондонского театра ищет пути сохранить себя в искусстве и жизни — и делает это блистательно и виртуозно; Ивара позвали в пару к маститой Вии Артмане на роль юного любовника главной героини. И оказалось, что Калныньш — отличный англичанин! Понятно было, что прибалтийские республики — великолепный ресурс для съемок фильмов о зарубежье, но фильм, бывший, в сущности, локальным продакшеном, стал всесоюзно популярным. Как и Калныньш.

Ну и пошло-поехало: «Сильва», кагебешник Минаев в «ТАСС уполномочен заявить», и Герберт в «Зимней вишне» как квинтессенция мечтаний одиноких и умных красоток от принца на белом «Мерсе». Пошловато, что делать. Но карьера! Но слава!

…Мне ужасно нравится, как Калныньш повел себя в 90-е и ведет по сию пору. Кино потихоньку помирало, театр тоже не радовал — и Ивар пошел в политику нового независимого государства. Началась волна российских сериалов — окунулся в нее. Ну понятно, что интерполовец Дронго — не Гамлет, так он и не претендует. Это, похоже, к тому, с чего я начинал: с рабочей семьи. Фишка в том, что Калныньша научили работать, а не ныть о тяготах профессии и одиночестве человека культуры, о высокой доле и нехватке денег в авторском кинематографе (кстати, кто не в курсе: главный пижон и денди британской поп-музыки Брайан Ферри — сын шахтера. Но о нем — как-нибудь в другой раз).

В общем, Ивар Калныньш остается-таки единственным на постсоветском пространстве актером, которому можно доверить секретный чемодан с миллионом долларов, складной автомат, одеть в таксидо и сбросить с парашюта над океаном — и он выйдет на берег, отряхнется, перестреляет врагов, сдаст мильен в казну, приобнимет за бедро красотку, выпьет вермута с апельсиновым соком и уедет прочь на белом «Мерсе». Ну то есть он сделает это убедительно.

И останется при этом очень хорошим актером.