Герой дня: Пэлем Вудхауз

Переводчица Трауберг отмечала главную прелесть Пэлема Грэнвила Вудхауза — и как писателя, и как человека: он был незлобив. С одной стороны, наверное, таких немало; с другой — они редки. ПГ, или, как его звали близкие, «Пламми», был не только незлобив, но еще и очень талантлив — как минимум Дживсом и Вустером мы обязаны ему.

Вудхауз происходит из старинного британского рода (известен как минимум с XI века), но закончил лишь колледж, не попав в Оксфорд — семья испытывала финансовые трудности, и он пошел работать в банк. По вечерам он много писал, а потом начал печататься, да так лихо, что скоро оставил службу. За несколько лет было издано шесть, что ли, романов, тридцать с лишним рассказов, несколько пьес нашли воплощение на подмостках — и не мудрено, что Вудхауза позвали в театр на постоянное место работы. Он сочинял музыкальные комедии, которые после превратились в мюзиклы, но не прекращал прозаические опыты — так в 1915-м на свет появились Дживс и Вустер.

Сегодня принято считать, что их «сделали» Фрай и Лори, что есть чушь — актеры просто удачно воплотили в реальность образы, которые были популярны в течение более чем пятидесяти лет; можно даже сказать, что они должны Вудхаузу, а уж никак не он — им.

Кстати, помимо этой чудесной парочки и Вудхауза есть еще несколько прекрасных сквозных героев: решительный малый по имени Псмит, замечательный рассеянный аристократ Эмсворт, которого мало что заботит, кроме свиноводства, дядя Фред, известный по прозвищу «Дядя-Динамит», юный авантюрист Укридж, любитель порассказывать байки мистер Маллинер — но волей случая Дживс и Вустерстали главными. Эмсворта, кстати, сам Вудхауз любил больше других; биографы находят его своего рода альтер эго писателя.

Он не пошел на Первую мировую из-за слабого здоровья, жил в Америке, где тоже прославился и заработал много денег; в сущности, его судьба могла бы считаться безоблачной, если бы не одна печальная деталь — в годы Второй мировой, будучи интернированным немцами в Европе, он — по недормыслию или даже внутренней уверенности в хорошести всех людей вокруг — провел с немецких радиоволн несколько радиопередач на Англию. Его сурово осудили, сперва другие, потом он сам — но осадок остался. В экстренной ситуации солнечная радость от всего на свете оказалась не лучшим руководством к действию…

Мы не знаем, простил ли он себя сам, но его простили — и в Англии, и в Америке. Он стал рыцарем (в один прием с Чарли Чаплином), а в 1975-м, в день св. Валентина, умер во сне. Оставив после себя множество книг, полных залихватского смеха и тихой радости от прекрасности жизни — даже с учетом того, что она вовсе не так прекрасна, как казалось Пэлему Грэнвилу Вудхаузу.