Маркетинговый аскет

Дэвид Боуи в песне «Life on Mars» хлестко выразил печальную реакцию чувствительной молодой девушки на средства масс медиа. "Я думаю, — говорит о ней Боуи, — она расстроена реальностью, ведь ей внушили, что есть куда лучшая жизнь, но у нее в этот красивый мир нет доступа".

Поэтому поколение маркетинговых аскетов не читает GQ, не смотрит телевизор и держит в игноре высокомерных девочек Tatler

Они смеются над рекламой: часы с турбийоном ценой в загородным дом — это не трофей победителя, а надетая на голову мигалка – "уступайте мне дорогу", — плюс нездоровый эксгибиционизм обожающей привлекать к себе внимание Наташи Королевой.

Они с фырком отворачиваются и читают, как Стив Джобс избегал такой роскоши, им нравится режиссер Джеймс Кэмерон, который даже после успеха «Титаника» так и ездил на своей любимой малобюджетной Тойоте. Им по душе аскетизм миллионера Джон Форда, уволившего своего повара за то, что он слишком вкусно готовил и склонял его к чревоугодию.

Они смотрят на Дженифер Энистон и Кортни Кокс из «Friends». О них так хорошо сказала создательница сериала Марта Кауфман: «Обратите на это внимание: эти девицы красавицы, но там они не строят из себя красавиц». Г-жа Кауфман очень мудрая женщина — от такой комбинации мужчины просто кончают в штанишки.

Они не слушают псевдоутонтонченных интеллектуалов, пропагандирующих артхаус. Последнее время слишком много развелось мудаков, наносящих слой шедевра на фильмы братьев Коэнов, Уэса Андерсона, Ким Ки Дука и херни вроде Олдбоя. Маркетинговый аскет устал от их рецензий, где надо гуглить много заумных словечек, например, "аутентичность". Я не понимаю, зачем употреблять слово, за которым колхозникам вроде меня надо лезть в словарь, когда можно просто сказать: "подлинность". Именно по обилию таких умных словечек я определяю истинных колхозников и их внутреннюю борьбу с этим комплексом. Говоря слэнгом, не палились бы они и писали проще.

Люди, чья культура не вызывает никаких сомнений, вроде Довлатова или Татьяны Толстой, так и делают: и матерками не брезгуют, да и, читая их, словарь не пригодится.

Вот поэтому я, поглядывая на часы и стуча ложкой по столу, жду, когда появится новый Довлатов

Довлатов особенно актуален сейчас, в эпоху графоманского фейсбука и лайкозависимости. Иногда просто поражает, как некоторые блогеры заявляют о себе любимом, выставляя себя Золушкой до 12. И это без капли самоиронии. У читателей, наоборот, возникает желание отписаться от такой мании величия и послать автора куда подальше. Об этом эффекте писал еще Александр Генис. Это Довлатов хорошо владел искусством баланса: возвысив, знал, как себя спустить, а где и вовсе превратиться в невидимку, выставляя своих персонажей на первый план.

А другой писатель, рак-отшельник Пелевин, вызывает намного больше интереса, чем человек-лишь-бы-вылупиться — Николай Басков. Такие звезды заставляют отвернуться от пресыщения дешевым эпатажем и все больше создают почву, где вырастает симпатия к персонам вроде Бекмамбетова, который предпочитает быть всегда за камерой, а не перед ней.

Маркетинговый аскет давно отвернулся от такой поп-выпендрежки. И он искренне надеется, что в один день та молоденькая девица из песенки Боуи, в шкуре которой мы все побывали, расстанется с миром иллюзий, который существует только на страницах журналов и экранах телевизоров. СМИ — это всего лишь средства массовой пропаганды.

Глянцевые журналы вынуждены навязывать нам комплекс неполноценности, чтобы самим остаться на плаву, а ТВ и газеты обязаны воспевать политику действующего президента.

Самой гениальной цитатой 2014 года я считаю афоризм Бориса Гребенщикова: «Война закончится, как только мы выключим телевизор. Нам е*** мозг. Но наше дело, позволять им это или нет». Так вот, я, как маркетинговый аскет, никому делать этого с собой не позволяю. У меня в этом смысле только два исключения – моя мать и подружка. Мне этого хватает. Поэтому я выкинул телевизор, отбросил в сторонку журнальчики, отписался от половины мусорных политблогеров на фейсбуке. Я скинул с себя этот многотонный психологический груз. Вы даже не представляете, как после этого становится легче.