Морской волк
Морячок спрыгнул со своей верхней полки впервые за прошедшие 4 часа. Почти залпом выпил банку тройки, за минуту покурил в тамбуре и снова взобрался к себе.
– Хотите поменяемся, – из уважения к профессии спрашиваю я – вы вниз, я наверх?
– Мне привычно, – хитро улыбается морской волк – я всегда сверху езжу.
Следующий раз он сползает со своей полки часов эдак в шесть утра, раскладывает свой нехитрый завтрак – бутерброды с колбасой и сыром, достаёт банку нескафе. Завтракает, потом какое-то время сидит на нижней полке, аккурат в моих ногах, кажется, отлучается покурить на минуту и лезет обратно к себе, чтобы в следующий раз спуститься уже после обеда.
Мы просыпаемся где-то в районе 9 утра. Неспешно завтракаем: кофе, дошираки, бутерброды, помидоры-огурцы и фрукты. Я открываю первую за день банку пива. Проводница поезда Москва-Сочи косится на мою банку, потом на наш переносной холодильник, явно не одобряя нашу запасливость и отказ от её услуг в качестве распространителя алкогольной продукции. В Ростове покупаем раков и какой-то сушено-вонючей, но вкусной рыбы.
Морячок слазит с полки и улыбаясь достаёт откуда-то со дна своей большой сумки ещё одну тройку.
– Я ведь, что думаю? – заводит он, – надо же хоть раз посмотреть на этот чёртов Сочи. Что там все нашли?
Я одобрительно киваю и потягиваю ростовский «Дон».
– А так я обычно в Крыму отдыхаю, там и природа и санатории. А этот раз говорю жене: «Надоело, поеду в Сочи», – расходится морячок, – ну, она меня собрала и вот я здесь.
Худой, поджарый, с крепкими руками и блеском в немолодых глазах он улыбается улыбкой беззаботного пятнадцатилетнего сорванца, который в погоне за новыми ощущениями решил сгонять на «русский юг», заглянуть за ширму кабинок для переодевания на пляже и, если повезёт, как-нибудь даже сходить на нудистский пляж, но так украдкой, чтобы не дай бог не попасть на групповое фото и не быть застуканным одноклассниками тоже приехавшими сюда за загаром и тёплым невкусным пивом.
– Девушки в санатории, – мечтательно тянет он и поправляет свою видавшую виды фуражку.
Я одобрительно киваю.
– А то я, что думаю, помру ведь и не увижу этот ваш Сочи, – меняясь в лице, говорит он.
Мы выходим на несколько станций раньше Сочи. Стою на пероне, смотрю вслед уходящему в солнце поезду и вдруг отчётливо понимаю, что морячок, наверно был прав. В его восемьдесят с небольшим, действительно существует вариант не дожить до следующего лета, несмотря на блеск в глазах и не по годам крепкое рукопожатие.
