Люди

Наедине с гением: современное интервью с Александром Пушкиным

Антон Подрезов Антон Подрезов
Мы не сошли с ума и не приглашали медиума, но все-таки смогли взять интервью у Пушкина.

Интервью в прошлом году брали все и у всех подряд. Мы попробовали в новом 2020-м шагнуть немного дальше — и решили взять интервью у нескольких личностей из нашей истории. Представляем твоему вниманию заочное интервью с Александром Сергеевичем Пушкиным, где мы старались найти ответы на наши вопросы в дневниках и заметках солнца русской поэзии.

Недавно мы встретили новый 2020 год. А как вы это делали в свое время?

— Встретил Новый год [1834] у Натальи Кирилловны Загряжской. Разговор со Сперанским о Пугачеве, о Собрании законов, о первом времени царствования Александра, о Ермолове etc.

Начну с вопроса о том, как вы полюбили литературу. Вы часто вспоминаете свою няню, которая вам прививала любовь к русским сказкам, но были ли еще люди, которые вас знакомили с литературой в детстве?

— Произошед в 1761 году от честных, но недостаточных родителей, я не мог пользоваться источниками просвещения, открытыми в последствии времени в столь великом изобилии, и должен был довольствоваться уроками приходского дьячка, человека, впрочем, весьма довольно образованного в смиренном своем звании. Сему-то почтенному мужу обязан я благородною страстию к изящному вообще и к российской словесности в особенности. Вверенный мне им «Письмовник» г. Курганова не выходил из моих рук, и 8-и лет знал я его наизусть. С того времени, смело могу сказать, что не вышло из печати ни одного русского творения, ни одного перевода, ни одного русского журнала (включая тут хозяйственные и поваренные сочинения, также и месяцесловы), коих бы я не прочитал или о коих, по крайней мере, не получил достаточного понятия.

Примечание: Приведенный отрывок — часть чернового наброска литературно-критической пародии. Опубликован как начало «Истории села Горюхина» в 1884 году. Пушкин воспользовался этим отрывком в создании биографии Белкина — это был не просто творческий псевдоним, но и полноценное альтер-эго, для которого Александр Сергеевич придумал целую легенду. Так как Пушкин обладал потрясающим чувством юмора, думаем, он ответил бы нам именно так — с сарказмом. «Год рождения» Белкина, кстати, не совпадает с настоящим годом рождения писателя — Пушкин родился в 1799.

Сказки у вас после такого воспитания вышли просто чудесные, как и изображения сцен русской жизни. Думаю, что так мог бы писать только человек, который любит русскую деревню, как ваш коллега Есенин.

— Вышед из Лицея, я почти тотчас уехал в Псковскую деревню моей матери. Помню, как обрадовался сельской жизни, русской бане, клубнике и проч., но все это нравилось мне недолго. Я любил и доныне люблю шум и толпу и согласен с Вольтером в том, что деревня est le premier… (первое. (фр.))

Не хочу задавать еще один банальный вопрос о том, где вы берете сюжеты для ваших произведений, но вы же наверняка замечаете больше остальных людей, тем более при вашем-то статусе. Может, есть какие-то интересные наблюдение из вашей жизни?

— «Сколько в суворовском полку осталось?» — спросил государь у Суворова. — «300 человек, ваше величество». — «Нет, 301: ты в нем полковник».

— …большой грузинский нос, а партизан почти и вовсе был без носу. Давыдов является к Бенигсену: «Князь Багратион, — говорит, — прислал меня доложить вашему высокопревосходительству, что неприятель у нас на носу…»
— «На каком носу, Денис Васильевич? — отвечает генерал. — Ежели на Вашем, так он уже близко, если же на носу князя Багратиона, то мы успеем еще отобедать…»

Расскажите немного о Петербурге 19 века.

— Улицы не безопасны. Сухтельн был атакован на Дворцовой площади и ограблен. Полиция, видимо, занимается политикой, а не ворами и мостовою. Блудова обокрали прошедшею ночью. Третьего дня был у кн. Мещерского. Из кареты моей украли подушки, но оставили медвежий ковер, вероятно за недосугом.

Расскажите немного о цензуре, которая существовала в ваше время.

— Представлялся великой княгине. Нас было человек 8, между прочим Красовский (славный цензор). Великая княгиня спросила его: «Cela doit bien vous ennuyer d’être obligé de lire tout ce qui paraît». (Вам, должно быть, очень докучна обязанность читать все, что появляется. (фр.)) «Oui, V. A. I., — отвечал он, — la littérature actuelle est si détestable que c’est un supplice». (Да, ваше императорское высочество, — отвечал он, — современная литература так отвратительна, что это мученье. (фр.)) Великая княгиня скорей от него отошла. Говорила со мной о Пугачеве.

Я знаю, что с вашей монографией о Пугачеве были определенные трудности в плане цензуры. Касалась ли она других ваших произведений?

— Ценсура не пропустила следующие стихи в сказке моей о золотом петушке:
«Царствуй, лежа на боку»
и
«Сказка ложь, да в ней намек,
Добрым молодцам урок».

В такие моменты очень важна поддержка друзей. Есть ли кто-то, кого бы вы могли выделить?

— Получил письмо от Чаадаева: «Друг мой, упреки твои жестоки и несправедливы; никогда я тебя не забуду. Твоя дружба мне заменила счастье, одного тебя может любить холодная душа моя». Жалею, что не получил он моих писем: они его бы обрадовали. Мне надобно его видеть.

А доходят ли до вас слухи о вашей популярности у простого читателя?

— Моя «Пиковая дама» в большой моде. Игроки понтируют на тройку, семерку и туза. При дворе нашли сходство между старой графиней и кн. Натальей Петровной и, кажется, не сердятся… В публике очень бранят моего Пугачева, а что хуже — не покупают. Уваров большой подлец. Он кричит о моей книге как о возмутительном сочинении. Его клеврет Дундуков (дурак и бардаш) преследует меня своим ценсурным комитетом. Он не соглашается, чтоб я печатал свои сочинения с одного согласия государя. Царь любит, да псарь не любит.

Давайте немного попробуем сравнить наши эпохи. В наше время часто критикуются некоторые законотворческие инициативы, было ли что-то подобное в 19 веке?

— Вышел указ о русских подданных, пребывающих в чужих краях. Он есть явное нарушение права, данного дворянству Петром III; но так как допускаются исключения, то и будет одною из бесчисленных пустых мер, принимаемых ежедневно к досаде благомыслящих людей и ко вреду правительства.

Прим.: русским дворянам по этому указу запрещалось пребывать за границей дольше 5 лет, а представителям других сословий — дольше трех. Петр III был более лоялен к заграничным поездкам дворянства и позволял им пребывать в других странах до того «как только нужда потребует».

Очевидно, с путешествиями у нас сейчас стало полегче, но вот со вмешательством в частную жизнь мы испытываем определенные проблемы в век развития технологий. Наверняка вам было с этим попроще?

— Несколько дней тому получил я от Жуковского записочку из Царского Села. Он уведомлял меня, что какое-то письмо мое ходит по городу и что государь об нем ему говорил. Я вообразил, что дело идет о скверных стихах [скорее всего, тут говорится о стихотворении «Первая ночь брака»], исполненных отвратительного похабства и которые публика благосклонно и милостиво приписывала мне. Но вышло не то. Московская почта распечатала письмо, писанное мною Наталье Николаевне [от 20 и 22 апреля 1834 г.], и, нашед в нем отчет о присяге великого князя, писанный, видно, слогом неофициальным, донесла обо всем полиции. Полиция, не разобрав смысла, представила письмо государю, который сгоряча также его не понял. К счастию, письмо показано было Жуковскому, который и объяснил его. Все успокоилось. Государю неугодно было, что о своем камер-юнкерстве отзывался я не с умилением и благодарностию. Но я могу быть подданным, даже рабом, но холопом и шутом не буду и у царя небесного. Однако какая глубокая безнравственность в привычках нашего правительства! Полиция распечатывает письма мужа к жене и приносит их читать царю (человеку благовоспитанному и честному), и царь не стыдится в том признаться — и давать ход интриге, достойной Видока и Булгарина! Что ни говори, мудрено быть самодержавным.

Есть что-то, что мы о вас могли бы не знать, Александр Сергеевич?

— 4 мая был я принят в масоны.

Прим.: Пушкин был членом масонской ложи «Овидий» в городе Кишиневе. Она была действующей, но юридически не была оформлена, так что можно сказать, что Пушкин был масоном чисто формально.

Вы же состояли еще в одном необычном объединении — «Арзамасе». Можете что-то об этом рассказать?

— В лето 5 от Липецкого потопа — мы, превосходительный Рейн и жалобный сверчок, на лужице города Кишинева, именуемой Быком, сидели и плакали, воспоминая тебя, о Арзамас, ибо благородные гуси величественно барахтались пред нашими глазами в мутных водах упомянутой речки. Живо представились им ваши отсутствующие превосходительства, и в полноте сердца своего положили они уведомить о себе членов православного братства, украшающего берега Мойки и Фонтанки.

Прим.: «Арзамас» — литературное общество, в которое кроме Пушкина входили многие другие писатели его эпохи, например, Жуковский, Вяземский, Батюшков. У Пушкина в «Арзамасе» было прозвище «сверчок».

Сегодня мы часто рассуждаем о современной русской литературе и с гордостью вспоминаем наше прошлое. Как в ваше время виделась отечественная словесность, пока вы и другие писатели не сформировали золотой век русской литературы?

— Нам приятно было бы наблюдать историю нашего народа в сих первоначальных играх разума, творческого духа, сравнить влияние завоевания скандинавов с завоеванием мавров. Мы бы увидели разницу между простодушною сатирою французских trouveurs и лукавой насмешливостию скоморохов, между площадною шуткою полудуховной мистерии и затеями нашей старой комидии. Но, к сожалению, старинной словесности у нас не существует. За нами темная степь, и на ней возвышается единственный памятник: «Песнь о Полку Игореве». Словесность наша явилась вдруг в 18 столетии, подобно русскому дворянству, без предков и родословной.

Наше поколение живет в очень неспокойном мире. Могли бы вы нам что-то пожелать?

Не может быть, чтобы людям со временем не стала ясна смешная жестокость войны, так же как им стало ясно рабство, королевская власть и т. п… Они убедятся, что наше предназначение — есть, пить и быть свободными.

Загрузить еще