Родная речь: Олег Глушков

29 мая 2014

Внутри особняка IXX века с названием Troyka Multispace, временно образовалась и построилась обычная квартира с окраины Москвы. Как хотите, так и понимаете. Остальное нужно видеть своими глазами. Автор этой временной перестройки — московский режиссер Олег Глушков.

Проект «Опыты», совместная работа постановщика Олега Глушкова и творческой лаборатории Troyka Multiart – это тотальная интерактивная инсталляция в 7 частях, которая объединила в себе современный пластический театр, видео-арт, перформанс, технологию multitouch и уникальные технические решения.

Вроде бы, мы находимся в творческой лаборатории Troyka Multiart, а вроде бы, в какой-то квартире. Что здесь происходит? И как вы как режиссер-хореограф тут оказались?

Режиссер в данном случае не совсем верное понятие. Режиссер, это когда ты организовываешь какое-то действие. Возникла мысль, желание нарушить привычную театральную форму, в которой мы проводим 90% своего времени. Это когда зритель приходит в зал, где тухнет свет, люди выходят на сцену в необычных костюмах… Начинается какое-то действо, которое нас в лучшем случае увлекает. Это форма, туда тебя затягивает. То что здесь будет происходить, тебя не затягивает, а окружает. В данном случае зритель уже не совсем зритель, а участник данного перформанса. Все это называется "Опыты". Опыты — очень большое, ёмкое слово. У каждого человека будет свой отдельный опыт и он будет как субъектом, так и объектом этого опыта. В этой комнате, например, будут четыре актрисы. И то что здесь будет происходить, не будет знать никто, кроме самого зрителя и этих актрис. Я первый раз сталкиваюсь с тем, что я не смогу в итоге оценить то, над чем я работал. Обычно на любой танец, который я поставил, я могу посмотреть со стороны, а здесь нет. Если только отправлять сюда секретных людей или за стенами стоять и подслушивать.

Это комната только часть остального пространства?

Да, все будет происходить в семи пространствах. В каждом кто-то будет стоять, что-то будет висеть, двигаться… В пяти из них человек будет частью перформанса.

Я прочитала, что это " первая выставка пластичного перформанса"?

Это не совсем правильная формулировка. Мы так часто ее меняли, что я уже и сам запутался, как можно назвать это правильно… (задумался) Вот: тотально интерактивная инсталляция-перформанс в семи частях. "Тотальная" в данном случае — "абсолютная", все вокруг становится частью общего действа.

По поводу слова перформанс. Есть ощущение, что в России сложилось неверное представление об этом направлении искусства. Нам как-то очень резко стали показывать плохие и странные перформансы, что в какой-то момент люди потеряли к нему доверие. Может быть, вы попробуете разъяснить, как все же к этому слову стоит относиться.

Понятие перформанс у нас такое кривое и размытое лишь от того, что мы пытаемся его оценить по своей шкале, по которой танец это балет, разговоры это драма, а танцы и разговоры это уже оперетта. Мы идем в театр и хотим понимать, на что мы идем. В нашей интертеймент парадигме есть очень четкое разделение на жанровость, а перформанс не вписывается никуда. Поэтому он всегда на задворках. Перформанс это то, что не отрепетировано до мелочей. Это то, в основе чего лежит концепт и какой-то вопрос, ответ на который будет получен в процессе происходящего. Для меня перформанс — происходящее вокруг тебя, куда ты втянут и не важно в какой роли. Для меня перформанс честнее, чем театр. В театре все поставлено на рельсы и мы как бы и так все понимаем. Когда ты смотришь спектакль и знаешь, что тебя ждет и ты с привычкой все для себя принимаешь, то театру в данном случае уже очень сложно что-то в тебе поменять. В перформансе все эти структуры расшатаны, он опирается на свои законы. Кстати, не так давно вышла прекрасная книга Роузли Голдберг "Искусство перформанса. От футуризма до наших дней", в которой очень понятным и спокойным языком тебе рассказывают, что же такое перформанс.

Мне кажется, для что чтобы понять перформанс или чтобы получить правильные ощущения от него, человек должен обладать чуть большим внутренним багажем, чем при походе в драматический театр на классическую пьесу. Это так?

Безусловно, когда человек делает спектакль или что-то другое для людей, то, делая это, ему интересен диалог только с теми, с кем он ему интересен. Ты не можешь сделать это интересным для всех. Иначе ты просто обманываешь себя. Ты делаешь что-то и думаешь: вот Они это оценит, вот Тем будет интересно. Тут дело не в образовании, начитанности, насмотренности или подкованности. Тут дело в чувстве юмора и во всем другом. Это как в жизни — мы с кем-то остаемся приятелями, а с кем-то нет. С другой стороны, когда вы идете на что-то понятное вам, что для вас лежит на определенной полке (это — консерватория, это — МХТ, а это — Гоголь-Центр), то ты примерно понимаешь, куда ты идешь. Есть масса вещей, которые проходят мимо меня. Не потому что они что-то не так сделали, а потому что я недостаточно широк, чтобы в меня это все попало, как в форточку. Ведь обычно, когда ты приходишь в театр, ты открываешь форточку и в эту форточку влетает что-то, что ты готов принять, хотя ты все еще в своей комнате. Но форточку ты хотя бы немного приоткрыл и сидишь проветриваешься. Потом ты ее закрыл. А во время перформанса тебе надо не форточку открыть, а выйти на улицу из своей комнаты, покинуть зону комфорта. Может оказаться так, что ты можешь быть неприятен как себе, так и окружающим. Или ты можешь, наоборот, испытать какие-то неожиданные ощущения. Но риск остается, потому что нужно иметь смелость выйти на улицу. Если вы остаетесь с блоками, то это бессмысленно, лучше не ходить. Потому что, скорее всего, вы просто расстроитесь. Если ты не откроешься, все мимо пройдет. Я не питаю иллюзий, что все захотят и смогут. Но если ты не поверишь, ты не испытаешь нужного Опыта.

«Когда ты делаешь что-то на автомате, стоит задуматься, а так ли ты вообще хотел жить»

В нашей стране не все готовы разрешить что-то с собой делать, не все открыты и их сложно раскрепостить. Большинство просто не хочет контакта, разве нет?

Я тут задумался, в прошлом году было 50 лет группе Rolling Stones. Не людям, а группе. 50 лет назад было вот так. Понимаю, что у нас было не совсем так, но тем не менее, уже слишком много времени прошло. В 1991 году вышел альбом Nirvana "Nevermind" и альбом Metallica. Все давно по другому. Безусловно, у нас в стране все не совсем так, как в Европе или в Америке. Не потому что она плохая, а потому что просто другая.

Стесняются все.

Мы говорили недавно с одной знакомой, которая уже давно не живет в России, о том, что она хочет сделать фестиваль современного танца, который был бы очень открытым. Когда есть одно пространство фестиваля. Когда фестиваль делается не для группки людей, занимающихся танцами, а для кого угодно. Пусть все идет в парках, пусть будут классы танцев, кинопоказы… Например, сидишь ты в Германии на концерте с какой-то очень авангардной музыкой, то вокруг в основном люди за 50. Они спокойно приходят, слушают, понимают, не понимают. Пришли, попили вино, пошли гулять дальше. У нас же, пока, это сложно представить… Но все равно все движется, развивается. Люди, которые это тут делают — они бесславные герои.

Вы обращаете внимания на зрителей, которые приходят к вам? Вы смотрите в зал?

Смотрю, конечно. Но я не могу это контролировать. Приходят в 90% случаев не на меня, а на театр. В Мастерскую Петра Фоменко приходят одни люди, в ГИТИС — другие. Кто сюда придет, я не знаю. У нас запись по интернету, поскольку мы не можем всех сразу пустить, будут группы по 30 человек.

Кстати, а как вообще пришла идея сделать подобный проект именно в арт-пространстве Troyka Multispace?

Изначально это была идея вечера, в котором было бы много занимательных танцев. Но на тот момент у меня было как-то слишком много танцев в жизни. А когда чего-то становится слишком много, то это становится бессмысленным. Когда ты делаешь что-то на автомате, стоит задуматься, а так ли вы вообще хотели жить. В таком режиме сложно быть открытым к чему-то новому. И вот я шел отказываться. Но рот начал нести что-то, что мне начало нравится самому. И в конце разговора договорились встретиться еще раз. И все повторилось. Какой-то канал открылся, я даже придумать ничего не успел. И все сошлось.

На какие спектакли посоветуете походить молодому творческому поколению, которое театр все еще бойкотирует, побаивается?

Это очень сложный вопрос. Мне кажется, совсем скоро наступит, а точнее уже наступает, возвращение театра. Как это случилось с кино. Во время моего детства никто не ходил в кино, а сегодня это часть нашей жизни. Сейчас появляются театральные и около театральные структуры, которые этому сильно способствуют. То что делает Ваня Вырыпаев с Практикой, Гоголь-Центр. Это все какая-то жизнь, которая кипит все время — лекции, занятия, много чего еще. Это точно не скучное времяпрепровождение. Так же и с театрами, которых нет в шортлисте, но там есть спектакли, которые надо видеть, и наоборот. Это "Театр около дома Станиславского". Я буквально ощущаю медикаментозное вмешательство в меня происходит в этом театре. Чтобы навести резкость, вспомнить, что важно, что не важно, я отправляюсь туда. Театр Фоменко — там люди, которые обладают какой-то другой смелостью. Это люди, которые не хотят понравится всем.

А вообще, какие ощущение: что происходит с культурой в нашей стране?

Если ты что-то хочешь сделать по настоящему, то ты найдешь возможность это сделать. Сейчас так. Сейчас нет такого, что художник бегает по институциям и не может сделать проект, который он мечтает сделать. Если хочешь — сделаешь, найдешь возможность. Я отдаю себе отчет, что даже то, что мы сейчас здесь делаем, это никакие не инновации. Это все равно переработанный опыт. По каждой позиции, которая здесь происходит, можно найти десятки вещей, которые где-то когда-то уже были. Я понимаю, что любая вещь поддерживается вливаниями. Людовик IV любил искусство, были вливания, которые оказали влияние на всю дальнейшую историю искусства. Ельцин любил теннис, мы вырастили целое поколение чемпионов мира по теннису. И так во всем и всегда. Вот сейчас этот закон о запрете мата на сцене. Не уверен, что это правильно. Мат — не курение. Убрав мат и заменив его на слова приличные, все действие становится дальше от тебя. Это приближается к литературным чтениям. Я радуюсь, что у нас запретили курить в общественных местах. Я сам курю, но понимаю, что это благо. А вот с матом я не уверен.

Вот у вас все руки забиты татуировками. А актер может себе такую роскошь позволить?

Голос и внешность это его продукт. В кино уходят часы и тысячи долларов, чтобы сделать грим и на пост-продакшене все исправить. Но если он нужен — конечно егопригласят. Наступает цивилизованная свобода, когда ты сам перед собой несешь ответственность за то, что у тебя на теле и за все остальное. Я свои татуировки отношу к кризису среднего возраста. На одной руке рисунки моей дочери. В 6 месяцев я дал ей краски, кисти и затем забил одну руку ее рисунками, а потом понеслось.

Ну и напоследок совет для зрителей, которые собираются сюда заглянуть: к чему быть готовыми?

Важно как раз не быть готовыми, а постараться быть открытыми. Если ты будешь готов выйти на улицу здесь, то это может быть интересно для тебя. А если ты будешь в блоках, то ничего хорошего не выйдет.

И еще. Есть такое понятие, как "излишняя концептуальность"? Вот у вас есть грань?

Я себе стараюсь не ставить этих граней. В каждом проекте ты ее выставляешь сам. Она определяется языком, который ты создаешь для этого спектакля. Я стараюсь не ставить раком все ради концепции. С другой стороны, люди, которые ставят раком все, вызывают уважение за свою смелость и чистоту эксперимента. Я за чистое горение.