Люди

Родная речь: ГЕНРИ МИЛЛЕР

Елена Оганесян Елена Оганесян
Американский классик о любви, себе и свободе.

Прекрасная книга – это плод того, что есть больного в сознании.

Лучшие истории, какие я слышал, были ни о чем, лучшие книги – фабулы, которых я никогда не запоминал, самые интересные личности – те, с которыми никогда не встречался.

Только став частью творческого акта, мы начинаем жить.

Хаос – это такой порядок вещей, который мы не можем осознать

Бог написал партитуру, Бог дирижирует оркестром. Роль человека состоит в том, чтобы исполнять музыку своим собственным телом.

Тот вечер, когда я засел за Достоевского, был величайшим событием моей жизни, более важным, чем первая любовь.

Настоящая любовь никогда не усложняет, никогда не оценивает, не отвергает, не требует.

Глядя на ее невинный сон, кто мог бы сказать, что Богу принадлежит лишь половина этого прекрасного лица, другая же половина — Сатане?

Я лишь частица того иллюзорного мира, который она вокруг себя создает. А может, зеркало, в котором ей время от времени удается мельком поймать отражение ее истинного «я». Искаженное, разумеется.

У нее был немецкий рот, французские уши и русская задница. П@зда — интернациональная.

Независимо от моей личной приверженности восхитительному женскому органу, главным для меня всегда оставалась личность, им обладающая. Все в мире взаимосвязано. Любая, пусть хоть тысячекратно вскрытая целка олицетворяет собой символ этой вселенской взаимосвязи. Попасть в мир через вагину – путь ничуть не хуже прочих.

В секунде оргазма сосредоточен весь мир

Чтобы забыть женщину, надо написать оней роман.

Жизнь, как все мы знаем, — битва, и человек, будучи частью жизни, сам есть воплощение битвы.

И раз уж мне суждено жить на этой земле лишь однажды, я предпочитаю познать ее в нераздельном единстве Ада, Чистилища и Рая.

Физическая смерть – не лучшее решение своих проблем. Духовное самоубийство и проще и эффективней. Его называют по-разному: кто – приспособленчеством, кто – социальной мимикрией.

Классический ход – когда человек пытается пробиться, — это попросить место на самом дне. Моя же задумка состоит в том, чтобы начать где-нибудь поближе к верхам. Дно я уже обследовал – пути оттуда нет.

Наверное, нужно перейти вброд не одну реку дерьма, чтобы добраться до истоков реальности.

Искусство жизни основано на ритме: удача — неудача, прилив — отлив, свет — тьма, жизнь — смерть. С принятием жизни — хорошей и плохой, праведной и неправедной твоей и моей — во всех ее проявлениях, застывшая оборонительная жизнь, которую клянет большинство людей, превращается в танец, "танец жизни"…

У нас есть знания, но нет мудрости, есть комфорт, но нет безопасности, есть вероучения, но нет веры.

Там, где не было подлинной юности, невозможна и подлинная зрелость.

Бытие – это горение в самом прямом смысле, и, если должен быть на земле мир, он наступит тогда, когда главным станет быть, а не иметь.

Лишь тогда, когда мы преодолеем фантазии, желания и грезы, произойдет подлинное превращение, и мы проснемся возрожденными, мечта вновь станет реальностью. Ибо реальность и есть наша цель, как бы мы это ни отрицали. И мы можем достичь ее, лишь все больше раздвигая пределы сознания, пылая все ярче и ярче, пока даже сама память не исчезнет в огне.

Жизнь, не имеющая смысла здесь, на земле, не обретет его и на том свете

В конце концов забрезжит день, когда, оглядываясь на свою собственную жизнь, как на рассказ из истории, я усмотрю в ней и форму, и структуру, и смысл. С этого момента слово "поражение" становится бессмысленным.

Только личность, одолевшая в себе раба, познает свободу.

Загрузить еще