Люди

Родная речь: Хантер Томпсон

Вера Дитятьева Вера Дитятьева
Легендарный писатель, основатель гонзо-журналистики делится своими мыслями о жизни и профессии.

Боже, лучше береги меня сейчас, если не собираешься вечно за мной следить.

По моей теории правду никогда не говорят с девяти утра до пяти вечера.

Политика — искусство власти над твоей атмосферой.

Ненавижу рекламировать кому-либо секс, наркотики или безумие, но в моем случае они всегда срабатывали.

Обращение к мудрости приводит в ярость

Многие души должны быть уничтожены ради триумфов и красоты.

Тот, кто по утрам использует утренний стояк по назначению, никогда не поседеет.

Я отношусь к диско так же, как к герпесу.

Если бы я написал всю правду, что я знаю, за последние лет 10, около шестисот человек — включая меня — гнили бы сейчас в тюремных клетках от Рио до Сиэтла. В профессиональной журналистике абсолютная правда — редкий и опасный товар.

Отправляться в суд с адвокатом, который считает, что вся твоя жизнь — сплошной нескончаемый криминал — херовая перспектива.

Невозможно объяснить, что такое крайность, ведь все, кто знает о том, где она начинается, уже давно за ее чертой.

Хочешь быть безумным — заплати за это, иначе тебя упекут за решетку.

В закрытом обществе, где виновен каждый, единственное преступление — быть пойманным. В мире жуликов смертельный грех — глупость.

Когда все становится странным, странное становится профессиональным.

Никогда не отворачивайся от страха. Он всегда должен быть перед тобой, словно что-то, что следует прикончить

Давайте позволим читателю самому отвечать на вопросы. Кто счастливее — тот, кто оказался один на один со штормом и выжил, или тот, кто во время стихии тихонько спрятался на берегу и теперь просто существует?

Мы стали нацией быдла и ублюдков, которым проще убивать, чем жить мирно.

Быстрее, быстрее, быстрее, пока трепет от высокой скорости не победит страх смерти.

Нет такого понятия, как паранойя. Не в 21 веке. Паранойя — еще один синоним незнанию.

Господи! Это не ты ищешь кислоту! Она сама тебя найдет, когда решит, что ты готов.

Странный мир. Кто-то богатеет, а кто-то жрет дерьмо и умирает.

Засыпай поздно, веселись, сходи с ума, пей виски, гоняй по пустынным улицам и не думай ни о чем, кроме того, что нужно влюбиться и не быть арестованным.

Никому не нравится мысль о том, что политика — это преступная зависимость. Но так и есть. Они все зависимы, они все преступники и все, что они делают — это постоянная ложь, мошенничество и воровство, то же самое, что и у торчков.

Кто-то, может быть, и не живет, но безумец никогда не умирает.

Свобода умирает, пока ею не пользуются

Когда жить станет тяжелее, когда ласки начнут надоедать, единственное спасение нажраться отвратительных наркотиков и отправиться из Голливуда в Лас-Вегас, как последний ублюдок включить музыку на максимуми обязательно захватить хотя бы пинту эфира.

Сложно познать историю, потому что все это дерьмо уже куплено, но все равно кажется, что необходимо знать, что, как и во все времена, и сейчас вся человеческая мощь превратится в одну сплошную долгую вспышку ради чего-то, что мы не можем сейчас объяснить и которые, впрочем, и в будущем не объяснят, что это вообще было.

Придурковатые герои и старающиеся не заплесневеть чемпионы существуют как живое доказательство тому, что тирания крысиной гонки еще не окончена.

Нет ничего более беспомощного и невменяемого чем тот, кто оказался на дне бутылки.

Старые слоны, чтобы умереть, спрыгивают с холмов, старые американцы, чтобы умереть, выезжают на трассу и сталкиваются с грузовиками.

Один из немногих способов что-то точно понять для меня — сидеть и писать об этом

Гонзо-журналистика основана на мысли Уильяма Фолкнера о том, что в самой лучшей фантастику больше правды, чем в настоящей журналистике.

Я хотел всего, я хотел получить это быстро и ни одно препятствие не казалось настолько серьезным, чтобы меня сломить. Теперь же я понял, что некоторые вещи и правда были больше, чем казались мне на расстоянии и я не был уверен, что действительно получил то, что заслуживаю.

Загрузить еще