Люди

Родная речь: Владимир Набоков

Вера Дитятьева Вера Дитятьева
Писатель рассуждает о жизни, искусстве и, конечно, любви.

Я американский писатель, рожденный в России, получивший образование в Англии, где я изучал французскую литературу перед тем, как на пятнадцать лет поселиться в Германии. Моя голова разговаривает по-английски, сердце — по-русски, и мое ухо — по-французски.

Меня тошнит от мальчиков и скандальчиков.

Балуйте детей, господа! Никто не знает, что ожидает их в будущем.

Психоаналисты манили меня освобождением от либидобелиберды.

Высшая мечта автора — превратить читателя в зрителя.

Одиночество, как положение, исправлению доступно, но как состояние, — это болезнь неизлечимая.

Жизнь — большой сюрприз. Возможно, смерть окажется еще большим сюрпризом.

Лучшая реакция на вражескую критику — улыбнуться и забыть.

Истина — одно из немногих русских слов, которое ни с чем не рифмуется.

Я знаю больше, чем могу выразить словами, и то немногое, что я могу выразить, не было бы выражено, не знай я большего.

К Богу приходят не экскурсии с гидом, а одинокие путешественники.

Я часто думаю, что должен существовать специальный типографский знак, обозначающий улыбку, нечто вроде выгнутой линии, лежащей навзничь скобки, именно такой знак я поставил бы вместо ответа на ваш вопрос.

Единственный зритель, которого должен представлять себе автор, это идеальный зритель, то есть он сам. Все остальное имеет отношение к театральной кассе, а не к театральному искусству.

Желания мои весьма скромны. Портреты главы государства не должны превышать размер почтовой марки

Для совершенного удовольствия книга не должна быть слишком сценичной, а сцена — слишком книжной.

Следует отличать "сентиментальность" от "чувствительности". Сентиментальный человек может быть в частной жизни чрезвычайно жестоким. Тонко чувствующтй человек никогда не бывает жестоким.

Перемена обстановки — традиционное заблуждение, на которое возлагают надежды обреченная любовь и неизлечимая чахотка.

Никак не удается мне вернуться в свою оболочку и по-старому расположиться в самом себе, — такой там беспорядок: мебель переставлена, лампочка перегорела, прошлое мое разорвано на клочки.

Я в достаточной мере горд тем, что знаю кое-что, чтобы скромно признаться, что не знаю всего.

Как мне страшно, как мне тошно, но меня у меня не отнимет никто.

Память воскрешает все, кроме запахов. Но зато ничто так полно не воскрешает прошлого, как запах, связанный с ним.

Трехсложная формула человеческой жизни: невозвратность прошлого, ненасытность настоящего и непредсказуемость будущего.

Странно, что вот деньги есть, а мечта остается мечтой

Замечательная человеческая особенность: можно не знать, что поступаешь хорошо, но нельзя не знать, что поступаешь плохо.

В любви нужно быть как сиамские близнецы: один чихает, когда другой нюхает табак.

Шелестящее, влажное слово "счастье", плещущее слово, такое живое, ручное, само улыбается, само плачет…

В моих гигиенических сношениях с женщинами я был практичен, насмешлив и быстр

Подобно тому, как глупец считает считает себя богом, мы полагаем, что мы смертны.

Мечта и действительность сливаются в любви.

Русские переводчики с английского — ослы просвещения.

Ужасно в смерти то, что человек предоставлен самому себе.

О, дайте мне хоть разок посентиментальничать! Я так устал быть циником!

Загрузить еще