Гражданин, вы арестованы. 4 писателя, которые прошли советские лагеря

Все мы имеем хотя бы приблизительное представление о том, что такое ГУЛаг, — даже человек, который не очень хорошо знаком с историей СССР, воображает, как выглядела карательная машина советских лагерей. В разное время туда отправляли не только за тяжелые преступления, но и за инакомыслие, неосторожные фразы и иные проступки, которые режим считал «предательскими». Например, Михаил Танич — композитор и автор всеми любимых песен — в 1947 году, вернувшись с войны, был арестован за то, что сказал в кругу друзей, что немецкие радиоприемники лучше советских. Он был осужден по статье 58-10 УК РСФСР «Антисоветская агитация» и провел в лагере 6 лет, на лесоповале. От советской пенитенциарной системы пострадали многие гениальные писатели, режиссеры, актеры и деятели искусств. Познакомимся с теми, кто прошел через ад и увековечил в своем творчестве страдания тысяч людей.

Олег Волков

Что почитать: «Погружение во тьму».

Олег Васильевич Волков — потомственный дворянин. Его отец был директором правления Русско-Балтийских заводов, мать — внучка генерала Лазарева. В годы гражданской войны Волков воевал на стороне белых в составе добровольческого конного отряда. Эвакуироваться из России он не успел. Впервые его арестовали в 1928 году — он отказался быть осведомителем чекистов и был приговорен к трем годам заключения в печально известном лагере СЛОН — те самые Соловки. Через год заключение заменили на высылку в Тульскую область — там Волков переводил техническую литературу. Жизнь его стала чередой мытарств: всего Олег Васильевич пережил 5 арестов, ему было вынесено 5 приговоров, и в общей сложности он провел в лагерях 27 лет. Впервые попав туда молодым 28-летним мужчиной, он вышел на свободу 55-летним стариком, инвалидом. Посвятив свою жизнь творчеству и став признанным писателем, Волков оправился от ужасов сталинских лагерей и прожил до 96 лет, оставив нам, потомкам, летопись уникальных воспоминаний о боли тех лет.

Борис Лесняк

Что почитать: «Я к вам пришел!»

Борис Николаевич родился в интеллигентной семье таможенного служащего. Его мать, дипломированный врач-стоматолог, была арестована и репрессирована. Бориса ждала та же участь: ему было 20, когда во дворе его дома появился черный воронок НКВД. Лесняк еще не успел окончить медицинский университет. Перед вынесением приговора он почти год провел в Бутырской и Лубянской тюрьмах, где его нещадно избивали и пытали на допросах. Приговор был для того времени обычным: по пресловутой 58 статье его отправили в лагерь на 8 лет. В трюме парохода его этапировали на прииск «Верхний Ат-Урях». В лагере ему приходилось необычайно тяжело. Каждый отрывок его книги о заключении полон отчаяния и боли:

«Это случилось под новый 1939-й год. У человека украли пайку. Украли его кровную пайку. ЧП!.. Но это ЧП — для одного человека, для самого юного из слабосиловки Крицкого, из той самой бригады, что на четвертом участке в ночную смену еще с сентября бьет ломами вертикальные бурки. Это мое ЧП. За окном мороз пятьдесят. Все произошло в течение двух-трех минут, пока я добежал до уборной и вернулся обратно. Теперь можно кидаться из стороны в сторону, можно необученным ртом изрыгать самые отвратительные ругательства и проклятия, можно плакать, кусать в исступлении руки. Даже к совести можно взывать… Напрасно. В бараке более ста человек.
«Интеллигент. Гнилой никчемный интеллигент, — шептал я в отчаянии, — не мог взять с собой в уборную хлеб, как это делают все. Ну подыхай же теперь, подыхай! Так тебе и надо»…
«Что ты мечешься, как курица с отрубленной головой? — услышал я простуженный голос Крицкого. — Кто же хлеб кладет под матрац? А еще грамотный! Вас что же, с дарвинизмом совсем не знакомили? Серьезный пробел. Вот как это у сэра Дарвина сказано: «Умри ты сегодня, а я — завтра!» Рекомендую запомнить».

Варлам Шаламов

Что почитать: «Колымские рассказы», сборники стихов «Дорога и судьба», «Огниво».

Варлам Тихонович был сыном священника. Происхождение стало причиной его исключения из университета. Однако набожным человеком его назвать нельзя: Шаламов не пошел по стопам отца. Будучи пылким и юным максималистом, он увлекся идеями народовольцев, а в годы революции сочувствовал троцкистам. Впервые его арестовали в 1929 году в подпольной типографии, где печаталось «Завещание Ленина» — якобы написанное Владимиром Ильичом письмо к Съезду, в котором содержалась критика в адрес Сталина. Сталинское руководство объявило документ фальшивкой и преследовало всякого, кто распространял и печатал его копии. Шаламов оказался в лагере на три года. Поначалу он даже радовался этому, ощущая себя героем и борцом за справедливость, — об этом он писал в автобиографических рассказах.

Второй раз Шаламова арестовали — как он сам считал — из-за доноса шурина, видного деятеля НКВД (который впоследствии и сам пострадал во время «чисток»). Если сравнивать фотографии из личного дела с первого и второго арестов, то видно, как сильно изменилось выражение лица Шаламова: он смотрит на фотографа с нескрываемым презрением, усталостью, его взгляд тяжел и суров. На это фото невозможно смотреть долго.

Оказавшись на Колыме, Шаламов много и часто болел — условия работы на прийсках были невыносимы. Писатель вышел на свободу в 1942 году, но через год его опять арестовали и осудили — уже на 10 лет. За что? Ответит сам Варлам Тихонович:

«…Я был осуждён в войну за заявление, что Бунин — русский классик».

Истощенный и измученный Шаламов в 1945 году решился на побег, за что был отправлен на штрафной прийск «Джелгала». Через год он попал в госпиталь с подозрением на дизентерию. Но тут ему, можно сказать, повезло: врач порекомендовал его на курсы фельдшеров, и в лагере Шаламов получил медицинское образование. До 1951 года он работал в хирургическом отделении Центральной больницы Дальстроя в посёлке Дебин, где лечил заключенных. После освобождения ему пришлось в течение нескольких лет копить деньги, чтобы вернуться в Москву. В этот период ему удалось завязать дружескую переписку с поэтом Пастернаком, который уже в столице помог писателю состояться в литературных кругах. Умер Шаламов очень трагично: в интернате для психохроников.

Георгий Демидов

Что почитать: «Любовь за колючей проволокой», «От рассвета до сумерек».

Георгий Георгиевич Демидов — ученый, инженер-физик и удивительный писатель, книги которого читатели увидели совсем недавно и лишь благодаря его дочери, которая эмигрировала в Канаду. Демидов — известнейший из учеников легендарного академика Ландау. В 1938 году его арестовали и осудили по всё той же пресловутой 58-й статье на 5 лет. В лагере Демидов получил пост главного инженера на производстве. Благодаря ему было налажено восстановление старых перегоревших электролампочек для всего Дальлага. Руководство лагеря решило поощрить всех ударников производства подарками, и на торжественной церемонии Демидову и другим заключенным вручали американские ботинки и куртки, поставляемые по ленд-лизу. Однако гордый интеллигент заявил начальству: «Я отказываюсь брать американские обноски!»

Эта ли фраза, или что-то другое послужило причиной — но на свободу Демидов не вышел, получив еще один срок. Невыносимые условия лагеря подорвали здоровье Георгия, и он попал в Центральную лагерную больницу, где в то время работал Шаламов, — там они и познакомились. Из больницы Георгия вновь этапировали на Колыму. В 1951 году ученый попал в «шарагу» — так называли НИИ и конструкторские бюро тюремного типа (вот такая этимология у этого студенческого словечка), там он работал над секретным атомным проектом. После освобождения его сослали в Республику Коми, где он жил и работал до конца своих дней. После выхода на пенсию писал особенно активно, распространяя свои рукописи в самиздате. Ценители бережно передавали штучные экземпляры из рук в руки — однако это не укрылось от глаз КГБ, и в 80-х прошла волна обысков, после которых все экземпляры и архивы Демидова были изъяты. Почти десять лет спустя, ближе к развалу СССР, их чудом удалось вернуть дочери автора — для этого ей пришлось писать лично Яковлеву, секретарю ЦК по вопросам идеологии, информации и культуры. Яковлев был человеком либеральным и пошел навстречу.

Забыть нельзя читать — поставь запятую

Это лишь самая вершина айсберга памяти о лихолетье советских репрессий. Множество рассказов и записок совершенно неизвестны широкому кругу читателей. Огромное их количество собрано на сайте Центра Сахарова в специальном разделе — там можно прочесть произведения всех перечисленных в этом материале авторов и множество других страшных свидетельств преступлений режима против собственного народа. Сейчас это актуально как никогда — настало время переосмыслить и лучше понять наше общее прошлое.