«Наше кино хотели запретить»: как я сняла фильм «Аутло» и попала в большой прокат

Что чувствует человек, чей труд впервые становится поводом для обсуждения среди сотен тысяч человек? Особенно если его работу называют провокационной. Ответ на этот вопрос мы узнали у дебютантки большого проката Ксении Ратушной. Режиссерка из Москвы в 2019 году закончила работу над фильмом «Аутло». В том же году ее картина была показана в Эстонии и США. За свои старания девушка была награждена высокими оценками от кинокритиков, а судьба уготовила ей встречу с Дэвидом Финчером и Бредом Питтом.

Ограниченный бюджет не помешал Ратушной снять картину с необычными декорациями, костюмами и даже пригласить звезду отечественного кинематографа.

Ее «Аутло» грозились запретить, но 29 октября 2020 года показы в России все же стартуют. В монологе для Royal Cheese Ксения рассказала, как проходили съемки, как возрастные актеры согласились сниматься в сценах оргии и что она думает о том, что ее фильм называют провокационным.

Свет, камера, мотор: что происходило на съемочной площадке

Шаг 1: как мой сценарий оброс актерами

Обычно я рассказываю о том, как мне приходят идеи, после показов, потому что история, с которой я начала писать сценарий, содержит в себе спойлеры. Скажу только, что первым появился школьный учитель, роль которого сыграл Сергей Епишев. Это было еще в феврале 2017 года. Потом я еще месяцев десять работала над сценарием, вписывая в него те темы, которые волновали меня на тот момент сильнее всего.

Дальше нужно было выбрать актеров. В первую очередь я смотрела на соответствие их живых реакций тому, что написано в сценарии. На глубину и тонкость, на то, какие эмоции вызывает у меня их игра. На типаж, конечно же. На готовность работать над ролью, вникать в мои задачи и стараться их выполнить. В «Аутло» состоялись дебюты сразу нескольких молодых актеров, в том числе Вити Тарасенко и Лизы Кашинцевой, и в процессе работы с ними я поняла, какое это счастье – выбирать актеров только по их таланту, без оглядки на их медийность.

Шаг 2: работа со звездой и возрастными актерами в «фильме-провокации»

Мы вышли на Сергея [Епишева — он запомнился россиянам по роли Левы в телесериале «Кухня» — прим. ред.] через нашего второго кастинг-директора Наташу Кириллову. Она сразу мне сказала, что Сергей очень вдохновлен возможностью сыграть что-то смелое и нестандартное, принять участие в радикальном проекте. Это было видно на первой же нашей встрече. Я провела с ним пробы, мы попрощались, я сразу же обернулась к Наташе и сказала, что если он согласен — я его утверждаю. Сергей не просто очень тонкий, чуткий и бесстрашный актер, он еще и очень профессиональный и легкий в работе человек. Он с большим юмором и терпением относился к моим бесконечным просьбам сыграть «еще более нервно и женственно» и ни разу не дал мне понять, что я дебютантка, а он звезда и потому лучше знает. Короче, обожаю его. Надеюсь, мы с ним не раз еще поработаем.

Кстати, разница в мировоззрениях совсем не мешала в работе с возрастными актерами. Все артисты, утвержденные на роли, прочитали сценарий заранее, мы все сцены с каждым подробно обсудили — график съемок не давал мне права на ошибку. Поэтому у них не было внутреннего сопротивления — или они его успешно побороли. Честно говоря, мне очень повезло с нашим актерским составом. Это очень талантливые и максимально профессиональные люди. Такой каст — заслуга наших потрясающих кастинг-директоров Лизы Шмаковой и Наташи Кирилловой.

Если же говорить об открывающей сцене, где женщины и мужчины постарше обнажены и задействованы в оргии, — все, на самом деле, было понятно на кастинге. Я открыто рассказывала, что нужно будет делать и зачем это нужно, что эта сцена говорит о наших героях, как они помогают своей игрой донести эту мысль до зрителя. Смотрела на реакцию исполнителей: как они ведут себя, когда я на кастинге сразу прошу их раздеться, — если они не смущаются, то вряд ли будут проблемы на площадке. Я, конечно, старалась себя таким образом обезопасить, чтобы не возникло никаких заминок на съемках.

Шаг 3: голова Минотавра и мавзолей Ленина, или Декорации как отдельный вид искусства

К съемкам мы готовились долго, потому что денег хватало только на 14 съемочных смен — для полнометражного фильма это дико мало. Мы объездили основной группой все локации, которые предлагал наш директор картины. Выбрали подходящие по фактуре, стоимости и расположению — чтобы максимально сократить бюджет и время переездов. С нашим художником-постановщиком Катей Джагаровой мы обсудили художественное решение для каждой локации и каждой сцены. Для блока сцен с Аутло у Кати была очень интересная идея декорации в виде мавзолея Ленина, но она, как мы ни бились, не укладывалась в смету. Так что в итоге мы, по сути, старались исходить из фактуры каждой локации, из того, что можно было найти прямо на месте или что было бы не так дорого купить, взять в аренду, привезти — и что при этом решало бы художественные задачи. Мне очень нравится, как все в итоге получилось. Особенно золотое дерево с золотыми яблоками, ковер, палеты, красные трубы, как нити Ариадны. Барашек, конечно же. Очень многое было сделано руками наших декораторов, к примеру: голова Минотавра, человек-ежевика, золотой жезл Нины. Это уникальные вещи, которые создавались в мастерских специально для нас.

Художником по костюмам была Татьяна Платонова. Мы с ней сразу нашли общий язык. Некоторые костюмы у нас были очень сложными и необычными, их шили на заказ под каждого актера по его меркам. Например, кровавое платье Лизы Кашинцевой из открывающей сцены. Если я правильно помню, весь ее гардероб, кроме буквально нескольких вещей, был сшит под нее. Или золотое платье Нины, которое потрясающе выглядело в кадре, в точности, как я хотела, но из-за своей конструкции причиняло невыносимые страдания Жене Шварцману.

С нашим художником по гриму Кристиной Битюцкой мы подробно обсуждали образы главных героев, например: шрамы на запястьях Аутло, ее необычный макияж, особенно этот опаленный огнем лук в первой сцене, ее парики, ее натуральный цвет волос. Кристина предложила сделать Лизу альбиносом: высветлить ей максимально волосы и брови — до этого Лиза была просто русая. Обсуждали и тестировали макияж Жени Шварцмана: надо было сделать его максимально трогательным, хрупким, женственным. Для этого мы даже завивали его от природы вьющиеся волосы — с такой укладкой он сразу считывался как девушка. Кстати, волосы мы завивали еще и Вите Тарасенко, а у него они тоже вьющиеся от природы. Подросткам мы делали множество татуировок, а Глебу Калюжному красили волосы в черный цвет смывающейся краской перед каждой его сменой. В общем, работы у наших гримеров было очень много, и я восхищаюсь тем, как быстро, эффективно и при этом невероятно талантливо трудилась команда Кристины.

С нашим оператором-постановщиком Геворгом Маркосяном мы сделали раскадровки каждой сцены. Мне это очень помогло на съемках. У нас было по два-три часа на важные сцены, по полчаса-час на маленькие. К счастью, Геворг работает быстро, под его руководством свет ставят очень быстро и очень круто, он умеет добиваться максимального эффекта минимальными средствами. Геворг снимал весь фильм с рук, один раз ему пришлось даже бегать вместе с нашими героями.

Весь съемочный процесс из-за вынужденно плотного планирования был похож на высокохудожественный конвейер, мы все очень уставали. Но другого выхода не было, потому что не было больше денег. Где-то в середине я даже заболела, простудилась, ходила по площадке в маске. На монтаже мы ряд сцен вырезали, так что то, что вошло в финальную версию фильма, было снято, по сути, смен за двенадцать.

Постпроизводство, закон и эмоции

«Аутло» грозятся запретить

Я сталкивалась с разного рода критикой «Аутло». Видела ряд гневных постов в соцсетях с призывами запретить наш фильм, пожаловавшись на него госструктурам [о том, как госструктуры выявляют неугодные картины, Royal Cheese писал ранее]. Меня это не сильно беспокоит — «Аутло» соответствует всем российским законам, у него есть прокатное удостоверение.

Много было критики со стороны ЛГБТ-комьюнити, отдельные представители которого сочли фильм квирбейтингом, эксплуатацией ЛГБТ-тем. Кто-то пишет, что подростки, на самом деле, не такие, что они не занимаются так сексом и не принимают столько наркотиков. Не понимаю, почему кто-то судит все свое поколение по себе и своим друзьям. Мне многие зрители говорили, что узнали себя такими, какими они были пару лет назад, что вписки, как у героя Глеба Калюжного, были и у них, и даже похлеще. Многие мне писали взволнованно после показов, что они принадлежат к ЛГБТ-комьюнити и что они узнали себя в герое Вити Тарасенко, что все так и есть, как происходит в «Аутло», что они чувствуют в этом жизнь и правду. При этом у меня нет задачи дать портрет поколения, показать вообще всех российских подростков. Общество многослойно, все очень разные, все по-разному себя ведут, даже будучи одного возраста или одной ориентации. Так что претензии, высказанные в формате «таких зумеров не существует», кажутся мне очень забавными.

Что меня действительно расстраивает — это молчаливое сопротивление представителей киноиндустрии, продиктованное не столько бизнес-прогнозами, сколько страхом и самоцензурой. Это нам очень мешало на протяжении всей работы над фильмом, мешает и теперь на этапе кинотеатральной росписи. Вот этот подход «как бы чего не было» — я понимаю, если бы речь шла, например, о продаже стирального порошка, это чисто бизнес, в нем надо минимизировать риски. Но видеть такое в кино очень неприятно.

Отсутствие страха быть непонятой

Я точно знаю, что есть те, кто понимает фильм, ровно как я его задумала. Удивительно, как тонко иногда люди чувствуют то же, что и ты. При этом я встречаю большое количество людей, которые, несмотря на мои разъяснения, упорно видят какие-то фантасмагоричные картины там, где у меня все четко и просто, искажают мою мотивацию, что-то от себя додумывают и, главное, в это непоколебимо верят. Это смешно порой, но это данность, это никак не исправить.

Вообще, как по мне, основной посыл фильма в том, что нет ничего важнее свободы — внутренней и внешней. Но я эту мысль не навязываю и не стараюсь привести к ней зрителя. Каждый видит то, что ему важно и ценно, и делает собственные выводы.

Что было труднее всего снять и что не вошло в «Аутло»

Для меня самыми сложными были сцены драк и погонь. Все, где есть какие-то трюки каскадерские. Сложно было снять одним кадром проход по бурлеску за Ниной. Эмоциональные какие-то вещи непросто давались, потому что у большинства моих актеров были очень сложные задачи. Но это нормально. Какие-то сцены, наоборот, дались нам намного легче и вышли круче, чем мы рассчитывали.

Мы долго на съемках в школе боролись с жалюзи, пытались сделать так, чтобы падающий сквозь них солнечный свет создавал рисунок решетки на лице учителя. Не уверена, что хоть кто-то это считывает, потому что получилось недостаточно выразительно. Было еще несколько таких моментов в разных департаментах, которые требовали больше времени или бюджета. Опять же, это нормально и нестрашно. Учитывая все наши обстоятельства, мы сделали максимум. По-настоящему не удалась только та сцена, которая в сценарии была финальной. И нам пришлось исключить несколько менее важных эпизодов — на их съемку просто не хватило времени.

Цензура, закон и долгожданный дебют «Аутло» за границей

После съемок мы занялись постпродакшеном. Есть стандартные цензурные требования: порно надо заблюрить, а мат — заглушить. Тут правила игры всем понятны. Остальное проходит, скорее, в формате неофициальных консультаций, во время которых тебе указывают на сцены, которые в соответствии с нашим законодательством могут быть проблемными и могут послужить поводом для отказа в прокатном удостоверении. Дальше ты сам принимаешь решение: рисковать или не рисковать. Не знаю, может, у других продюсеров это иначе проходит.

Осенью 2019 года состоялся дебют, он был за границей. Это обычная история для фестивальных картин. Сначала ты всегда пытаешься попасть на влиятельный зарубежный кинофестиваль, что у нас, собственно, получилось: наша мировая премьера состоялась на фестивале «Темные ночи» в Таллине в программе Rebels with a Cause. Затем прошла американская премьера «Аутло» на фестивале в Санта-Барбаре. Это была моя первая поездка в США, где я вдруг увидела вживую Дэвида Финчера и Брэда Питта и дала интервью американскому ТВ. Затем состоялась российская премьера на фестивале «Дух огня», где мы получили главную награду за лучший российский дебют, а также крайне важные награды за лучшую работу оператора-постановщика (Геворгу Маркосяну) и за лучший саундтрек (пяти нашим композиторам). Выйти в прокат сразу после российской премьеры нам помешал коронавирус.

«Всегда можно сделать талантливее»

Мне кажется, российский зритель более резко воспринимает этот фильм, ближе к сердцу. Здесь намного больше ожиданий. Кому-то кажется, что вот сейчас, наконец, кто-то отразит нашу действительность, скажет всю правду, защитит права меньшинств. Кому-то кажется, что это будет мрачный и холодный российский артхаус. А «Аутло» — ни то, ни другое. Я общалась с теми, кто уже фильм видел, поэтому жду полярных мнений — как очень позитивных, так и резко отрицательных.

Моей целью было посмотреть финальную версию картины и честно себе признаться, что мне за нее не стыдно. Это мне удалось. Молодец ли я? Не знаю. Всегда можно сделать талантливее. Но я как минимум смогла снять свой собственный фильм так, как я хотела, без давления со стороны других людей, и этому я дико рада.

Royal Cheese предлагает тебе ознакомиться и с другими достойными режиссерами нашей страны.