«Публика скучает по красоте»: лидер группы «Альянс» Игорь Журавлев — о музыке, ограничениях в СССР и новой аудитории

В этом году группа «Альянс» празднует свое 40-летие. За это время коллектив пережил несколько распадов, ограничение концертной деятельности со стороны властей СССР. Несмотря на трудности, группа достигла ошеломительного успеха. Спустя десятилетия «Альянс» по-прежнему остается актуальным, а трек «На заре» часто играет на вечеринках во многих барах и клубах страны. Вместе с лидером группы Игорем Журавлевым редакция Royal Cheese составила таймлайн ключевых моментов из жизни коллектива.

Глава 1. Первые годы жизни «Альянса» (1981–1984)

Первый состав был собран в 1981 году. Очень трудно вспомнить, чем каждый из нас занимался до объединения. Помню, что даже после формирования группы все участники работали, ведь мы жили в Советском Союзе, и каждый должен был где-нибудь работать. Обязательно. Музыка же для нас была хобби и радостью.

Собрал нас вместе Сергей Володин, поскольку на тот момент он был лидером “Альянса” и мощной творческой единицей. В первый состав, помимо него, входили Андрей Туманов, Володя Рябов и я, Игорь Журавлев.

На тот момент группа не была такой, какой ее знают сегодня. Первые три-четыре года мы искали свой стиль, еще не было у нас образа романтиков. Даже каких-то альтернатив не предполагалось — мы делали все что хотели, занимались тем, что нравится. На тот момент мы играли каверы групп нью-вейв-направления. Это делалось для того, чтобы понять, что из себя представляет новая волна. В целом “Альянс” трудно причислить к какому-то одному жанру, ведь даже те песни, которые писал Сергей Володин, разнились стилистически. Это нас отличает от других коллективов. Можно даже сказать, что “Альянс” — аконцептуальная группа.

Было ли у нас ощущение возможного успеха? Конечно, ведь каждая группа верит в свой триумф, мечтает о том, чтобы стать знаменитой, желает, чтобы публика ее любила. Мы испытывали все эти чувства, но понимали, что нет никаких гарантий славы, ведь “Альянс” отталкивался в первую очередь от собственных желаний, а не от спроса слушателя. Музыка была для нас радостью.

Глава 2. Период вынужденного застоя (1984–1986)

В 1984 году начался период вынужденного застоя: мы попали в черный список групп. Они назывались нерекомендованными. Исходя из трактовки, нас нельзя было запретить, но не рекомендовать допускалось. Мы, конечно, отреагировали на это унынием, что в конечном итоге привело к распаду. В 1984 году “Альянса” не стало. На два года группа свернула свою деятельность. При этом нам никто не выдвинул официальных претензий, и мы можем только гадать, что же стало причиной.

Несмотря на ограничения, мы чувствовали себя в безопасности. Да, перед нами были закрыты многие двери, но давления “Альянс” не ощущал. Не было ничего похожего на сталинские времена, когда владельцам саксофонов разгибали их инструменты. Во всяком случае, с нами все было в порядке — возможно, с другими группами было иначе.

Статус отверженных не приводил к мысли о прощании с музыкой. С музыкой нельзя покончить, если ты стал на этот путь. Как правило, это навсегда, до гроба. Я не знаю таких людей, которые, занимаясь музыкой с малых лет, переставали это делать. Имею в виду тех, кто отдавался музыке не по принуждению, а по зову сердца. Так или иначе творцы возвращаются к музыке. В минуты грусти, в минуты печали музыка очень помогает справиться с унынием. Она оказывает хороший терапевтический эффект. Вспоминается в этом контексте маршал Жуков, который перед трудными битвами наигрывал на баяне мелодии, раздумывая над тем, какие решения принять на поле боя.

Период застоя выдался для всех странным — каждый занимался тем, чем мог. Например, я на протяжении года работал на стройке, а потом попал в ресторан, где выступал в качестве музыканта. По факту это было продолжением моей карьеры.

Глава 3. “На заре” (1987)

Мы работали над песней “На заре” с чувством восторга, потому что понимали, насколько она красивая. Эта композиция отвечала нашим вкусовым запросам. Мы с энтузиазмом работали над ней, и она получилась изысканной. В тот же период появился клип “На заре”. Его снимал молодой режиссер Миша Макаренков, которому дали задание сделать два ролика на две рок-группы. Он дозвонился до нас и до коллектива “Биоконструктор”.

Реквизиты для съемки Миша искал самостоятельно. Он вроде на «Мосфильм» ездил, чтобы забрать их. В его голове картинка уже была готова — он с самого начал знал, что будет снимать. Мы поехали на съемки, которые длились пару-тройку часов. Но тогда все пошло не так. В клипе должен был участвовать наш клавишник Костя Гаврилов, но он потерялся. Мы договорились встретиться во дворце в Царицыно. А Костя, как он нам потом объяснил, искал дворец культуры «Царицыно». А такого нет, понимаешь? Ему дом культуры обозначили, он приехал туда и никого не нашел. Говорит: «Мне не дом культуры нужен, а дворец». «Такого у нас в Царицыно нет», — отвечают. Мобильных тогда еще не было, и Костю мы так и не дождались. Снимали без него.

К сожалению, начальство Миши забраковало клип, и его размагнитили, но по счастливой случайности Олег Парастаев успел перекатать ролик на VHS. Только спустя годы он вспомнил про запись, оцифровал ее и выложил на YouTube.

Клип “На заре” в первые же часы набрал огромное количество просмотров, и администрация YouTube заподозрила подозрительную активность на канале Олега Парастаева. Из-за этого ролик заблокировали, но позже бан сняли, когда поняли, что интерес публики неподдельный.

Я помню первое выступление с песней “На заре”. Это было в “Горбушке”, отчетный концерт рок-лаборатории (общественная организация, контролирующая выступления рок-исполнителей. — Прим. ред.). В зале сидело много панков, металлистов, рокеров. Они были с ирокезами, в косухах. Мы очень волновались, конечно, но публика нас приняла хорошо. И это несмотря на полную противоположность стиля, который представляем мы. Никто не назвал нас попсой — в уничижительном смысле, разумеется. Это был успех.

Глава 4. Перемены (1989–1994)

На стыке десятилетий мы начали экспериментировать с жанрами и стилями, потому что работать в одном направлении надоедает, и хочется попробовать что-то другое. Жизнь одна — это просто интерес. В конце концов одно и то же блюдо со временем приедается. Но Олега Парастаева, например, устраивал прежний стиль — игра под драм-машину, без живого барабанщика, без живых инструментов (по сути, синти-поп). А мне, Андрею и Косте захотелось поближе к живой музыке быть. В 88-м году к нам присоединился Юра Кистенев, Сергей Володин подтянулся, и “Альянс” заиграл более гитарную музыку. В этом смысле нас начало тяготить к группе Tears for Fears. Это послужило нашему прощанию с Олегом, который сказал, что создаст свою синти-поп-группу. Что он и сделал, сколотив коллектив «НРГ».

В начале 90-х “Альянс” стал основательно распадаться. Разъехались основные участники, например Костя Гаврилов, который был одним из фундаментов группы. Потом ушел Костя Баранов — гитарист из нового состава, за ним — Игорь Замараев, продюсер, который уехал в Норвегию; Юра Кистенев ушел в “Моральный кодекс”, Инна Желанная начала сольный проект, забрав с собой Сергея Калачева. Таким образом “Альянс” распался. Я мечтал, конечно, собрать новый состав, но найти музыкантов такого же уровня невозможно. Поэтому попытки создать новую группу были обречены. Я понимал, что уже не достичь той планки, которую мы поставили перед собой при работе над альбомом “Сделано в белом”. Так и вышло, что в 90-х я и Герман Дижечко из “Матросской тишины” клубились по Москве и Питеру. Это был для нас новый образ жизни.

Глава 5. Перерождение и новая аудитория (2008 – настоящее время)

Я отношусь с большой радостью к тому, что популярность группы растет. Появился смысл, ведь есть ощущение, что мы нужны. Это очень хорошее чувство. Теперь есть понимание, что все это было не зря, ведь были и моменты, когда ты думал:

Господи, и зачем это все нужно?

Но когда появляется смысл жизни, то и жить хочется. При этом я не совсем понимаю, почему возник такой интерес к “Альянсу”. Я вполне допускаю, что публика могла соскучиться по красивой музыке. У нас именно такие песни. Вообще, многое, что звучит в СМИ и на радио, далеко от “Альянса”, отсюда и внимание к нам. Когда молодежь слышит “Альянс” впервые, то многие из них подходят после концертов и говорят:

Господи, да мы такого никогда не слышали!

Кстати, есть еще и конкретный интерес к 80-м — эпохе красивой музыки и экспериментов в ней. Наверное, в этой комбинации весь секрет.

К сожалению, многие планы на будущее изменились в связи со смертью клавишника Олега Парастаева. Была идея создать еще один альбом из песен Олега — мы даже создали папку для новой дискографии, закинули туда двенадцать песен.

Самые значимые для нас вершины — альбом “Сделано в белом” и последующее Гран-при в Париже за эту работу. В этом году “Альянсу” исполняется 40 лет, и грядущий юбилей для нас значит, что мы оказались очень живучими. “Альянс” — это жизнь.